– Не грусти, – Ираида ладонью взъерошила его волосы. – Авсень ты пропустил – это встреча весны. Сейчас Семик наступает. С весной прощаемся, лето привечаем. За ним Русальная неделя. Станем березку обряжать, договора о дружбе заключать, смотреть, какое лето выдастся, да песни обрядовые распевать. Но настоящее веселье будет на Ивана Купалу, тогда и пойдешь со мной. А сегодня отдыхай. Отоспись, что ли.
Совет был как нельзя более верным. Последние несколько ночей было полнолуние. И бабка учила его летать по лунному свету.
– В полнолуние его поймать легче, – наставляла она, после того как Егор совершал очередной кувырок с крыши в прошлогодний стог сена. – Летом-то оно сподручнее. Не так одежды много, а потому легче. Зато сейчас в грязь не свалишься.
Егор тем временем вылезал, отплевываясь, из подопревшего сена и упрямо поднимался по лестнице на крышу. В целом, после трех дней занятий он мог с трудом парить над землей в течение пары минут. Правда, однажды Егор, преодолев собственный страх высоты, просто птицей взмыл в небо. Но на луну неожиданно набежала тучка, и он понял, что падает камнем вниз. В полуметре над землей он беспомощно завис: не получалось ни спуститься вниз, ни подняться вверх.
– Все в порядке, внучек, – рядом с ним плавно опустилась на землю Ираида. Она повернула левую руку ладонью вниз. Егор тотчас оказался на земле.
– Ба, я же мог разбиться? Это ведь ты меня спасла, да? – Егор, сидя на земле, поднял на Ираиду глаза. От волнения он слегка заикался. Волосы слиплись от пота. Зато щеки постепенно переставали быть мертвенно бледными, приобретая естественный цвет.
– Испугался, родной? – Бабушка присела рядом и ласково прижала его к себе.
«И вовсе она не суровая и не злая», – подумал про себя Егор. Ему стало спокойно и хорошо.
– Вот и ладненько, – внезапно отстранилась от него Ираида. – Ну, вставай, чего сидишь? – Она легко вскочила на ноги. – И помни, я не бабка, а тетка. И вовсе бы ты не разбился. Может, покалечился бы чуток. Но для ведуна это не смертельно. А теперь, пока луна не зашла, давай еще разочек попробуем.
Нельзя сказать, что слова бабки успокоили Егора. За всю свою жизнь он всего один раз сломал руку. В самом начале занятий паркуром, не успел сгруппироваться. Тогда ощущения были не из приятных. И хотя ходил он в гипсе всего неделю из четырех положенных, вспоминать об этом было противно. А тут он мог получить несколько переломов сразу. Подумать только! Егор тяжело вздохнул. Ему совсем не хотелось снова учиться летать. Впрочем, после той травмы ему и паркуром не хотелось заниматься. А ведь через два года он стал одним из лучших, доказав и себе, и другим, что может. Егор сцепил зубы и полез опять на крышу. Он ненавидел эту лестницу, эту ночь, луну и дурацкую метлу, которая все время путалась под ногами.