— Вы много пьете, Георг.
Шлоссер не заметил, как в библиотеку вошла Лота. Она была в вечернем платье, в туфлях на высоком каблуке и держала в руке гвоздику. Лота подошла к барону, протянула цветок.
— Благодарю. — Он поставил гвоздику в стакан, из которого пил коньяк. — Вы сегодня особенно красивы.
— Сегодня? — переспросила девушка, положив руки ему на плечи. Георг, вы можете на минуту забыть, что вы барон и мой начальник?
Шлоссер обнял ее. Лота закрыла глаза, словно слепая, провела рукой по его лицу.
— Я не могу с вами работать, Георг, — шептала она. — Я вообще не могу работать в разведке.
Майор молчал. Лота отстранилась, посмотрела ему в лицо.
— Простите, Георг.
Служба безопасности арестовала Лапина и еще двух курсантов по подозрению в связях с подпольем. Шлоссеру не доставило особого труда убедить Маггиля представить арест как очередную проверку, вернуть курсантов в школу, чтобы начать форсированную подготовку к заброске в советский тыл. Майор организовал еще одну встречу капитана с Лапиным.
Вечером Шлоссер принял ответ из Москвы на свое второе донесение. Центр поздравлял с успехом. Подгоняемые Берлином события разворачивались предельно быстро. Маггиль улетел в Берлин.
Ночью к особняку подкатила крытая машина. К Шлоссеру прибыли полковник — личный адъютант Канариса и фрегатен-капитан Целлариус. Барон встретил гостей в саду, затем офицеры прошли в дом. В гостиной адъютант в присутствии Целлариуса вручил Шлоссеру запечатанный пакет. Майор взвесил его на руке, небрежно бросил на стол.
— Садитесь, господа. Сеанс состоится в шесть утра, время еще есть.
Адъютант сел за стол, положив сцепленные в замок руки на пакет.
Шлоссер взял у него пакет, вскрыл, прочитал документ, спрятал в карман, пакет поджег и бросил в камин.
— Будем ужинать, господа, — он позвонил, — или завтракать, как вам будет угодно.
За столом Шлоссер и Целлариус обсуждали положение на фронте, а полковник сидел молча, не сводил взгляда с кармана Шлоссера: его возмущало видимое безразличие Шлоссера, даже пренебрежение к столь ответственному заданию — он знал содержание документа.
— Георг, шифровку будет передавать русский или твой радист? спросил Целлариус.
— Русский. Конечно, русский, Александр. Зачем рисковать? Шлоссер тоже начал нервничать.
— Георг, а он не выкинет какой-нибудь номер? — Целлариус покосился на полковника, застывшего с чашкой кофе в руке.
Шлоссер еле сдержал себя. Он понял, что Целлариус перестраховывается. Если русский взбунтуется, начальник абверштелле всегда сможет сослаться на полковника, слышавшего его опасения.