— Будет выполнено, — явно думая о другом, ответил Маггиль. — Он русский или агент из немцев? — продолжал допытываться гестаповец.
Шлоссер посмотрел на готовую вмешаться в разговор Лоту, раздраженно ответил:
— Не теряй времени, дорогой Франц. Послезавтра, — он взглянул на часы, — в четырнадцать часов Пауль Кригер должен быть в моем распоряжении.
Маггиль вскинул руку в фашистском приветствии и вышел. Лота опустилась в кресло. До сегодняшнего дня все происходившее казалось ей интересной игрой. Она начала понимать, что это не игра, в тот день утром, когда барон, выслушав ее доклад, расстелил на столе карту и воткнул в нее циркуль. Быстро разбиравшие фотографии Пауля офицеры были похожи на берущих след ищеек. Облава на одного человека. И она, Лота, навела их на след Пауля. Кокетничала с ним, слушала его интересные рассказы о Финляндии, потом отошла в сторону. Через час, в кафе, она сидела рядом с самодовольным бароном, который рассуждал о красоте. Весь день она убеждала себя, что пора стать взрослой, такова работа в разведке, и даже почти успокоилась. И вот сейчас она сидела, ссутулившись, не могла поднять на Шлоссера глаз. Отдать человека в гестапо? И кто это сделал? Георг фон Шлоссер, загадочный герой, разведчик-интеллектуал! Мужчина, от взгляда которого она краснеет. Утром ей так хотелось его поцеловать…
— Разведка не только тактика, дорогая фрейлейн, но и стратегия, прервал затянувшуюся паузу Шлоссер.
— Они изувечат капитана. — Лота достала сигарету, говорила как модою спокойнее, стараясь не смотреть на Шлоссера. За два дня они сделают из Пауля покойника или душевнобольного.
— Война, Лота. Пауль Кригер наш враг, если бы мы попали к нему в руки…
— Барон! — Лота встала, подошла к Шлоссеру, заглянула в глаза. Но зачем вы отдали его в гестапо?
— Фрейлейн Фишбах, если вы сентиментальны, рожайте детей. — Он взял ее за плечи, легонько встряхнул. — Я предупредил Маггиля, чтобы вашего знакомого не трогали. Но не забывайте, война с Россией не может вестись по рыцарским правилам. Это война на уничтожение. Если коммунисты войну выиграют, они сотрут Германию с лица земли. — Он понимал, что оправдывается, и от этого еще больше раздражался. — Вы знаете — я против методов гестапо, сам никогда к ним не прибегал… Но мы не можем ссориться со службой безопасности.
Шлоссер говорил долго, убеждал девушку и в первую очередь себя самого, что отдал русского в гестапо из стратегических соображений. Говорил красиво, убедительно — и ни на одну секунду не забывал, что сделал это только для того, чтобы русского надломили.