Директор канцелярии сделал почтительное лицо и ровным - слишком ровным - голосом спросил:
- Какие будут приказания, ваше превосходительство?
Колчак вздрогнул, открыл глаза, закурил. Постепенно лицо его приобрело обычное непроницаемое выражение.
- Я не думаю, Александр Александрович, что успех восстания в Иркутске будет иметь решающее значение, тем более что там помимо врагов находятся и наши друзья, - сказал он и, помедлив, добавил: - Что же касается возможных случайностей, то… Самое важное в жизни каждого порядочного человека - уменье с достоинством умереть.
Мартьянов почувствовал, что еще мгновенье - и он сорвется.
- Какие будут приказания, ваше превосходительство? - повторил он.
- Пригласите ко мне Виктора Николаевича Пепеляева и членов Верховного совещания.
Когда начальник канцелярии вышел, Колчак смял телеграмму в кулаке, бросил на стол, затем для чего-то разгладил скомканный бланк, перевернул его текстом вниз. На обороте телеграммы было написано: «Подано 3 января в 14 ч. 20 м. Получено в поезде верховного правителя в 23 часа местного времени, расшифровано в 23 часа 30 минут». ,
РАДИОСООБЩЕНИЕ
«Правительственная, вне очереди, всем - экстренно.
Передать всем рабочим, копия Москва, Совнаркому.
Иркутск пал после 6-дневного боя. Белые банды отступают… Телеграфное сообщение от Иркутска к Ленскому тракту восстановлено. Идет ремонт телеграфной линии, которую белые разрушили при отступлении…
Главнокомандующий
Северо-Восточным партизанским фронтом Сибири
Зверев.
Подана из Иркутска через Охотскую радиостанцию.
8/1 1920 г., № 79, Иркутск».
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ИРКУТСКОГО РЕВКОМА
А. А. ШИРЯМОВА
«Когда Политический центр выбросил лозунг «Долой Колчака и его правительство», революционные массы солдат и рабочих пошли в бой под этим лозунгом - это был лозунг революции. Но когда тот же Политический центр, заняв с помощью этих масс город, обратился к населению с декларацией о созыве Учредительного собрания Сибири, те же самые массы немедленно отшатнулись от него.
Учредительное собрание - был лозунг контрреволюции… Колчаковщина не была изжита с приходом Политцентра. Политцентр был продолжением колчаковщины, вернее ее заключительной главой».
Когда в поезде адмирала обсуждали полученную из Иркутска телеграмму, «министры» уже несуществующего правительства находились на вокзале, который, как и вся железная дорога, был объявлен интервентами нейтральной полосой. Те же, кому не удалось заблаговременно добраться до станции (понтонный мост через Ангару был взорван, а путешествие по льду между полыньями представлялось крайне рискованным), подняв вверх руки, стояли в ожидании грузовика, который должен был отвезти их в губернскую тюрьму…