– Каждый за себя? У тебя здоровые инстинкты, Николай, и я тебя не осуждаю.
Сквозь шторы пробился свет мощных фар, Авдеев поднялся, положил на стол небольшую коробочку с единственной красной кнопкой:
– Если буду нужен, вызовешь, – кивнул и быстро вышел.
Личный охранник открыл дверцу бронированного лимузина. Спикер вышел, взглянул на стоявшего неподалеку Илью, пробормотал:
– Добрый вечер, – и остановился, как человек, который хочет что-то спросить, но забыл, о чем именно.
– Добрый вечер, Имран Русланович.
Спикер улыбнулся болезненно, провел ладонью по лицу, поманил Илью и начал подниматься по ступеням парадной лестницы. Когда они вошли в просторный холл, спикер не очень решительно спросил:
– Ну, что у нас здесь? Запамятовал, день очень длинный, людей много, все суетятся, говорят, голова кругом.
– У нас спокойно, Имран Русланович, – ответил Илья. – Прибыл милиционер, отвели ему квартирку, полагаю, не следует постороннему оставаться на ночь.
– Полагаешь? – Взгляд спикера прояснился, губы растянулись в привычную улыбку. – Кто стрелял? Не выяснили… Молодцы. Ты службу несешь, прокуратура со вчерашнего дня копает, результат – ноль. Молодцы.
Спикер двинулся через холл к мраморным пологим ступеням, которые вели на второй этаж. Нарушая этикет, начальник охраны пошел рядом, быстро говорил:
– Вы прежде переговорите с супругой, она с сыщиком около часа беседовала, может, вам на него и время тратить не стоит.
– Хорошо. Обязательно. – Спикер неожиданно остановился и, хотя был на полголовы ниже Ильи, сумел взглянуть на него сверху вниз. – Не поладили? Боишься? Ты и должен бояться. Иди.
Лиана, как всегда, встречала мужа на втором этаже, в дверях своей гостиной, где спикер обычно пил вечерний чай. Муж поцеловал жену в щеку, обнял за талию, произнес слова, которые повторял ежевечерне с того дня, как занял высокий пост:
– День прошел, мы живы, здоровы, значит, мы молодцы и победители.
Гостиная хозяйки представляла собой небольшую уютную комнату, резко контрастирующую с официально помпезными залами второго этажа. Спикер любил комнату жены, только здесь он чувствовал себя по-домашнему спокойно. Но ее обустраивала жена, не советуясь с мужем, даже вопреки его советам, естественно, что он не мог признать, что комната получилась лучшей во всем особняке, и спикер неизменно подтрунивал над простотой и уютом обстановки.
– Как твое гнездышко? Притащила ты сюда еще какую-нибудь подушечку или рюшечку? – спросил он, переступая порог и с деланным недовольством оглядываясь.
Никаких подушечек и рюшечек в комнате не существовало, обстановка была простой, изящной и удобной, но раз хозяин такие слова произнес и повторял их, значит, все так и есть. Жена отлично понимала, что мужу здесь нравится, и на его высказывания просто не обращала внимания.