– Если вы Харалампиди, то к вам, – ответил Гуров, расстегивая пальто. Ему предстоял разговор с этим типом, и он не собирался терять время.
– Да, это я. – Георгий Зевсович все еще смотрел с недоумением. – Катенька сказала, что вы из милиции…
– Не похож? – усмехнулся Гуров.
– Да не очень, если честно. Вы не обидитесь, если я попрошу показать документы? А то, знаете ли, время такое…
Гуров вынул удостоверение и сунул хозяину квартиры в волосатую лапу. Тот взял документ и начал с сопением его рассматривать.
– Время, говорите, такое, а пускаете девушку одну дверь открывать. – Гуров снял пальто и повесил его на вешалку.
– Вы пришли очень неожиданно. Мы вообще-то живем тихо, не шумим… – Харалампиди отдал удостоверение, зачем-то чересчур внимательно посмотрел на гуровское пальто и забормотал: – Полковник! Настоящий полковник! А вы по какому же делу пришли?
Он топтался перед Гуровым, излишне суетливо разводя руками и потрясывая подбородком. Во всем его облике было что-то бабье и жалкое.
– А вы не хотите пригласить меня пройти? – Гуров вынул из кармана расческу и спокойно причесался перед зеркалом.
– Конечно, хочу! – запальчиво воскликнул Харалампиди и покраснел от неожиданности собственных слов. – Прошу, прошу. Может быть, чайку-кофейку или…
– Нет, спасибо, – ответил Гуров, проходя в комнату.
Пухлый хозяин, шлепая тапочками, вбежал за ним.
Комната оказалась большой, наверное, хозяин объединил две стандартные. В таком случае эта квартира изначально была как минимум трехкомнатной, потому что ни кровати, ни дивана в гостиной не было. Здесь стояли только кресла, музыкальный центр и чрезмерно большой, как показалось Гурову, телевизор, видеомагнитофон рядом с ним и, пожалуй, все.
В углу этого зала, больше похожего на вестибюль кинотеатра, стояла кадка с пальмой.
Гуров выбрал самое удобное с точки зрения расположения кресло и сел в него.
Харалампиди зачем-то прошелся по комнате, потыкал пальцем в землю своей пальмы, что-то пробормотал и, пощелкав пальцами, сделал еще один круг.
Гуров, прищурившись, понаблюдал за однообразными маневрами хозяина и, не выдержав, прикрикнул:
– Присядьте!
Харалампиди, словно только и ждал этой команды, тут же присел в кресло напротив Гурова, положил руки на колени и вдруг, состроив жалобное выражение лица, спросил:
– Вам сколько лет, господин полковник?
– Это имеет отношение к чему-нибудь? – Гурова трудно было удивить ненужными вопросами, но этот оказался уж совершенно несуразным. С другой стороны, было ясно, что толстый грек нервничает и нужно дать ему выговориться.