– Мы сейчас покажем вам одну запись, Олег Викторович. Возможно, вы знаете этого человека. Пожалуйста…
Когда на экране телевизора появилась полутемная громада шестнадцатиэтажного дома, «десятка», припаркованная рядом, а чуть позже в довольно приличном приближении – решительная физиономия детины, выходящего из подъезда, генерал Репин дрогнул. Совсем немного, но дрогнул. Гуров следил за ним неотрывно и был уверен, что не ошибся. Репин растерялся.
Однако он сумел очень быстро взять себя в руки. Внешне он ничуть не изменился, и лишь быстрое поглаживание ладоней выдавало волнение. Заговорил он после небольшой паузы, почти ровным голосом.
– Если я не ошибаюсь, – размеренно сказал он, – этот человек действительно мне знаком. Впрочем, освещение… Хотя нет, я почти уверен – это он! Старший прапорщик Гулыга Семен… отчества вот, к сожалению, не знаю! Он водитель у моего непосредственного начальника – генерала Брюхатова. А он имеет какое отношение к нашему разговору?
– Получается, что имеет, – окрепшим голосом сказал Мышкин. – И самое непосредственное. Эти съемки сделаны как раз в то время, когда был убит Томилин. Дом вы, я надеюсь, узнали?
– Конечно, я узнал дом, – пробормотал Репин, о чем-то напряженно размышляя. – Но я не могу поверить, Семен – убийца?!
– Пока мы этого не утверждаем, – ответил Мышкин. – Но то, что он находился там во время убийства, – неоспоримый факт.
– Я потрясен, – признался Репин. – Но все это лежит за пределами моего понимания. Семен – убийца… Но зачем?
Он действительно был потрясен, но Гуров мог поклясться, что вовсе не потому, что его поразило коварство старшего прапорщика. Здесь была совсем другая причина.
– Скажите, а в какой одежде обычно ходит этот Гулыга? – спросил Гуров. – Предпочитает гражданский костюм?
Репин впервые обернулся в его сторону. Глаза генерала казались отсутствующими, но в них горел какой-то тихий, лихорадочный огонь.
– Костюм? – произнес он так, будто только что узнал новое слово. – Нет, отчего же? Обычно, насколько я помню, Семен носит форму. Предпочитает полевую. Дань прошлому – он ведь некогда принимал участие в боевых действиях… Служил в полковой разведке…
– С ножом обращаться умеет? – почти утвердительно сказал Гуров.
Репин сумрачно и подозрительно посмотрел на него и тут же отвел глаза. Его мужественное лицо чуть побледнело.
– Полагаю, умеет, – ответил он, стараясь говорить равнодушно.
– Вы плохо себя чувствуете? – иезуитским тоном спросил Мышкин. – Может быть, воды?
Репин протестующе махнул рукой.
– Все в порядке, – тихо сказал он. – Просто я еще не пришел в себя после своей трагедии… Прошу меня извинить.