– Пока это всего лишь предположения, – поспешил добавить Мышкин, с неудовольствием поглядывая в сторону Гурова. – Одна из версий, требующая тщательной проверки.
– Так, может, сначала лучше проверить? – страдальческим тоном спросил Репин. – Я понимаю, у вас работа… Но каждое упоминание об этих злодеяниях воспринимается как шок, вы меня понимаете?
Мышкин изобразил на лице понимание и уже собирался было сказать что-то утешающее, но Гуров опередил его:
– Врачи говорят, что шок – защитная реакция организма. Понятно, что ваш организм тоже защищается. Вам не хочется ничего слышать и видеть. Но ничего не поделаешь, от фактов никуда не скроешься. Рано или поздно они заставят обратить на себя внимание.
– Наверное, вы правы, – нетерпеливо сказал Репин. – Но какое это имеет ко мне отношение?
– Действительно, Лев Иванович, – вмешался Мышкин. – Мы выяснили интересующие нас вопросы и, пожалуй, можем отпустить Олега Викторовича…
– С такими темпами мы еще долго будем топтаться на месте, Леонид Георгиевич! – повысил голос Гуров. – И мы практически ничего еще не выяснили, ты это отлично знаешь! Господин генерал человек занятой, когда он еще выберет время посетить нас! Надо пользоваться предоставленной возможностью. Олег Викторович не понимает, какое отношение имеют к нему все эти убийства. Действительно, это очень серьезно. Каждую минуту пребывать в неизвестности, ломать голову, терзаться сомнениями…
– Не понимаю, чего ты хочешь, Лев Иванович? – сердито спросил Мышкин.
– Всего лишь объяснить Олегу Викторовичу, какое отношение к нему имеют эти убийства, – хладнокровно сказал Гуров. – Дело в том, что в середине августа ваша жена захотела встретиться со мной – как она намекала, по очень важному делу. Встреча состоялась, но не со мной, а с моим помощником. Не буду врать – диалога не получилось. Никакой информации ваша жена сообщать не стала. То ли раздумала, то ли не доверяла моему помощнику, не знаю… А второго сентября она была убита. Это убийство сопровождали весьма странные обстоятельства. Во-первых, оно было совершено как имитация тех убийств, что волновали всю Москву годом раньше. Впрочем, имитация была достаточно непрофессиональной, а главное, убийца-маньяк уже давно находился в тюрьме… А вторая странность – как раз накануне убийства вы отбываете в командировку.
Репин уже не то что побледнел – его лицо сделалось почти серым. Мышкин с тревогой покосился на него, но, к удивлению Гурова, сочувствия к генералу на этот раз не проявил. Похоже, ему и самому стало интересно, куда метит Гуров. Репин тоже удивил Гурова – он ожидал взрыва негодования, но генерал только сказал неприязненным тоном: