Он стрелять не стал – зато где-то совсем рядом сначала раздался шум, короткий крик, и вдруг на лестнице грохнуло подряд два выстрела. Гуров внутренне похолодел и помчался обратно.
«Что происходит? – билась в его голове беспомощная мысль. – Кажется, со мной это впервые. До сих пор никто не решался потревожить меня в моем доме, хотя обещали многие. Неужели это опять Перфилов?»
Он выскочил на лестницу. Где-то наверху тревожно щелкали замки и звенели дверные цепочки – жильцы тоже пытались понять, что происходит. К счастью, никто из них не заходил слишком далеко. Иначе бы их ждало неприятное зрелище.
В углу лестничной площадки, прижимаясь к стене, бледная и едва живая от потрясения, стояла Мария. Между ней и дверью в квартиру стоял нахохлившийся, сжавшийся как пружина, Крячко. Ствол его пистолета был направлен прямо в лоб Гурову. А у его ног неподвижно лежало человеческое тело. В воздухе плавало облачко белой пыли. Крячко, опомнившись, медленно опустил пистолет.
Прежде всего Гуров бросился к Марии.
– Со мной все в порядке, – еле слышно сказала она, показывая рукой на Крячко. – Стас… успел…
– Он, наверное, в квартире затаился, а когда ты вошел, выскочил – и сразу стрелять, – хрипло объяснил Крячко. – Пришлось его уложить. Я не хотел насмерть. Но, кажется, не вышло.
Гуров непонимающе посмотрел на него, махнул рукой и полез в карман за телефоном. Связавшись с дежурным МУРа, он вкратце обрисовал ему ситуацию и распорядился поднять тревогу.
– Нужно по возможности быстро оцепить район и прочесать, – сказал он. – Плюс задействовать патрули ГАМ – пусть обратят внимание на машины, идущие отсюда. Возможно, заметят что-то подозрительное.
Он опустил руку с мобильником, посмотрел на Крячко и убежденно добавил:
– Только ни черта из этого не выйдет, конечно. Он спустился с балкона по веревке и сейчас уже далеко. Если бы не второй, я бы попытался его догнать, но…
– Может, быть, там еще кто-то есть? – предположил Крячко.
– Думаю, уже нет, – мрачно сказал Гуров. – Будут они нас дожидаться!
– Значит, они не нас дожидались… – задумчиво подхватил Крячко. – Значит… А что, собственно, это значит, Лева? Кто эти люди?
– Ты меня спрашиваешь? – сказал Гуров и обнял жену за плечи. – И что за день такой?.. Но ничего, не волнуйся, сейчас все образуется…
Мария высвободилась и сказала с заметным холодком в голосе:
– И что же образуется, интересно? Может быть, вы со Стасом оживляете мертвых? Или ты просто имел в виду, что к утру нам все-таки удастся уснуть?
Гуров промолчал. Это уже попахивало семейным конфликтом. Отчуждением между близкими людьми. До сих пор ничего подобного между ними не было. Но Гуров понимал, что в глазах жены оба они вряд ли могут выглядеть сейчас симпатичными – смерть, происходящая на твоих глазах, – непростое испытание для психики.