Я краем глаза увидел, как кабатчик Пень остановился, глядя на кого-то, стоящего на лестнице. Присмотрелся ― там стоял некто в коричневом мундире, в высоких, до колен, шнурованных ботинках из красноватой кожи да галифе для верховой езды с тонким желтым кантом. На поясе у него была большая, украшенная серебряным гербом деревянная кобура с «маузером», на крышке которой покоилась его правая ладонь. Пальцы были унизаны массивными перстнями.
Стоящий у меня за спиной дружинник в таком же коричневом мундире напрягся ― видать, тот, кто на лестнице, его рыцарь и есть. Как-то все странно, напряженно. И морды эти бандитские кругом. И войск в форте мало, потому что разом везде шалить начали, ― вот и мечутся егеря туда-сюда-обратно, как цветы в проруби. Прикинуть, так кроме комендантского взвода, неполной роты пограничников, полуроты аэродромной обслуги да батареи небольших, в общем, полковых гаубиц ― никого. А форт немалый, этих сил едва-едва хватит позиции занять.
Не нравится мне это, не нравится, что-то висит в воздухе, как грозовая туча, которая вот-вот разразится ливнем. И взгляды я не раз уже на себе перехватывал в этом кабаке. Скользящие, не пристальные, но недружелюбные. Очень недружелюбные. Просто аборигены, сюда для торговли приехавшие, так бы не смотрели. Они вообще никак не «смотрели» бы ― просто не замечали меня, потому что я для них никто и звать меня никак.
― Знаешь, Орри, ты бы своих ребят собрал, ― негромко сказал я гному. ― Что-то не нравится мне все это. И заперся бы на денек-другой в гостинице, пока напряжение не спадет. Последний золотой я бы не поставил на это, но кажется мне, что здесь назревают большие неприятности.
― Думаешь? ― глянул на меня из-под косматых бровей гном. ― Вот и я все думаю и думаю: зачем столько охраны с купцами сюда приехало? А иные из купцов так и на купцов непохожи.
Говорил гном тихо, так, чтобы, кроме меня, никто его слов в этом гвалте не расслышал. Значит, поверил, раз тон понизил: гномы тихо говорить вообще плохо приспособлены. Они даже когда молча стоят, их все равно издалека слышно: сопят, пыхтят, в бороде скребутся.
Краем глаза я все равно продолжал смотреть на так и стоящего на лестнице рыцаря. Тот тоже как будто чего-то ждал, поглядывая наверх, на второй этаж, будто какого-то сигнала ожидая. А Пень-кабатчик глядел на него. А многие глядели на Пня.
― Оружие заряжено или оно у тебя для красоты? ― почти не размыкая губ, спросил я у гнома, оглядывая зал в поисках потенциальных союзников и не находя их. В основном все были аборигенами и вида для союзников малоподходящего.