– Смогу. – Штайнер снял свой рюкзак.
– Господин Штайнер, это невозможно. Полиция может нагрянуть снова в любой момент. И она закроет мой пансион.
– Луизхен, – спокойно сказал Штайнер. – Самым лучшим убежищем во время войны была свежая воронка от снаряда. Почти никогда не случалось, чтобы в нее сразу попал другой. Поэтому ваша комнатушка – сейчас самая надежная в Вене.
Хозяйка в отчаянии запустила руки в свои светлые волосы.
– Вы погубите меня! – воскликнула она с пафосом.
– Как чудесно! Я всегда мечтал об этом – погубить кого-нибудь! У вас романтическая натура, Луизхен. – Штайнер огляделся. – У вас найдется еще чашка кофе? И рюмка водки?
– Кофе? И водки?
– Да, Луизхен. Я знал, что вы меня поймете! Какая вы чудесная женщина. Ну как, есть еще сливовица в стенном шкафу?
Хозяйка беспомощно посмотрела на него.
– Да, конечно, – сказала она.
– Как раз то, что нам нужно. – Штайнер достал бутылку и две рюмки. – Вы тоже выпьете?
– Я?
– Да, вы, кто же еще?
– Нет.
– Выпейте, Луизхен! Доставьте мне удовольствие. Пить одному как-то скучно. Вот… – Он наполнил рюмку и протянул ей.
Хозяйка минуту колебалась. Потом взяла рюмку.
– Хорошо, ладно! Но вы не будете здесь жить, правда?
– Только пару деньков, – сказал Штайнер успокаивающе. – Не больше, чем пару деньков. Вы принесете мне счастье. У меня есть кое-какие планы. – Он улыбнулся. – Ну, а теперь кофе, Луизхен.
– Кофе? У меня здесь нет кофе.
– Есть, детка. Вон он стоит там. Спорю, что он превосходен.
Хозяйка сердито засмеялась.
– Ох, вы какой. Кстати, меня зовут не Луиза. Меня зовут Тереза.
– Тереза! Не имя, а мечта!
Хозяйка принесла ему кофе.
– Тут еще лежат вещи старика Зелигмана, – сказала она, показывая на чемодан. – Что мне с ними делать?
– Это еврей с седой бородкой?
Хозяйка кивнула.
– Я слышала, будто он умер. Больше ничего…
– Вы слышали достаточно. С меня хватит и этого. Вы не знаете, где его дети?
– Откуда же мне знать? Ведь не буду же я еще заботиться и о них?
– Конечно, нет. – Штайнер вытащил чемодан и открыл его. Оттуда выпало несколько мотков пряжи и ниток. Под ними лежал, тщательно упакованный, пакет со шнурками. Далее – костюм, пара башмаков, книга на древнееврейском языке, немного белья, несколько картонок с роговыми пуговицами, маленький кожаный кошелечек с монетами достоинством в один шиллинг, два молитвенных ремня и белая накидка для молитвы, завернутая в шелковистую бумагу.
– Немного вещичек-то, не правда ли, Тереза? – сказал Штайнер.
– У некоторых и того меньше.
– Тоже правильно. – Штайнер осмотрел книгу на древнееврейском и заметил листочек бумаги, вложенный между внутренними стенками переплета. Он осторожно вытащил его. На нем был адрес, написанный чернилами.