Донна Анна. Кого?
Донна Инес. В замочную скважину. Ты спрашиваешь - кого! Ходит взад-вперед, как тигр в клетке. Раз остановился, выхватил шпагу и стал ее рассматривать. Будто перед дуэлью. А сам весь в белом, Анна, весь сияет шелком.
Донна Анна. Где же фата?
Донна Инес. Я уже вижу, как вы стоите рядом, а они снимают с тебя фату - черную, как ночь. Отец Диего спрашивает: "Дон Жуан, ты узнаешь ее? Донна Анна, ты узнаешь его?"
Донна Анна. А вдруг мы не узнаем друг друга?
Донна Инес. Анна!
Донна Анна. Дай мне фату!
Донна Инес. Сначала взгляни в зеркало.
Донна Анна. Нет.
Донна Инес. Анна, ты прекрасна.
Донна Анна. Я счастлива. Скорее бы опять наступила ночь. Я женщина. Он сказал: "Взгляни на наши тени на стене, это мы с тобой - мужчина и женщина". То был не сон. "Только не стыдись, а то я тоже застыжусь". То был не сон. Мы рассмеялись, потом он обнял меня и, не спросив имени, стал целовать в губы... Целовал, целовал, чтобы я тоже не спрашивала, кто он, потом поднял меня и понес через пруд. Я слышала плеск воды, черной воды
Донна Инес. Твой жених?
Донна Анна. Только он один мой жених Инес, и больше никто. Вот все, что я знаю. Он и больше никто. Я узнаю его ночью, когда он будет ждать меня у пруда. И ни у кого в мире нет больше прав на меня. Он мне ближе самой себя.
Донна Инес. Тише!
Донна Анна. Скорей бы ночь спустилась!
Донна Инес. Сюда идут!
Донна Анна. Дай мне фату.
Входят дон Гонсало и Отец Диего.
Дон Гонсало. Час настал. Я не мастер произносить цветистые речи. Пусть же мой поцелуй передает тебе чувства отца.
Отец Диего. Но где же фата?
Донна Инес. Сейчас.
Отец Диего. Поскорее собирайтесь, поскорее!
Донна Инес и донна Анна уходят.
Теперь мы одни. Говорите откровенно, командор. Почему бы нам - супругу и монаху - не найти общий язык?
Садятся.
Итак?
Дон Гонсало. Как я уже сказал, мы прискакали в Кордову, где меня принял Мухамед, князь неверных. Он плакал по поводу своего поражения, и придворные вокруг него тоже плакали. "Все это, о герой христиан, принадлежит вам! Берите и наслаждайтесь!" Я был просто поражен этим великолепием: там дворцы, каких и во сне не увидишь, залы с сияющими куполами, сады с чудо-фонтанами и цветы с таким ароматом... А Мухамед, весь в слезах, вручил мне ключ от своей библиотеки. Я тут же приказал ее сжечь.
Отец Диего. Гм...
Дон Гонсало. "А здесь, - сказал Мухамед, - здесь мой гарем". Девушки тоже плакали. Пахло пряностями. "Все это, - сказал он, - принадлежит вам, о герой христиан! Берите и наслаждайтесь!"
Отец Диего.