И тогда Олег завыл во весь голос…
Сука-а-а!!! Я убью эту суку!
Пусть только придет проверить утром ловушку… всажу в брюхо шагов с пяти и буду глядеть, как корчится и воет с дуршлагом вместо кишек… Потом подползу поближе и нашпигую дробью яйца… и никаких контрольных выстрелов в голову, пусть дохнет медленно..
Заодно посмотрим, чем эта гнида взводит свои капканы… должно быть что-то вроде тисочков… или винтовой струбцины, даже пары струбцин…
Он дрожал в лихорадочном ознобе – то ли в предвкушении расправы над охотником-параноиком, то ли почувствовав холод ночи, пробившийся сквозь возбуждение, страх и ярость.
Олег сидел на проклятой плахе и, чуть позвякивая цепью, раскачивал пробой вправо-влево. Точнее, пытался раскачивать – железина была откована добротно, с цепляющимися за дерево зазубринами. Гнуться, ломаться или расшатываться пробой не собирался.
А ведь я кретин, подумал вдруг Олег, полный идиот и склеротик. У меня в рюкзаке отличный рычаг, а я сижу и вручную дрочу эту железку…
Он торопливо достал тозовку, повозился с ней у пробоя и досадливо отбросил на траву. Ствол ружья не проходил в пробой. Чуть-чуть, но не проходил…
Маньяк, развлекавшийся установкой капканов в парке, не пришел за добычей. Вместо него на рассвете пришел дождь – мелкий, противный, холодный…
Странное дело, но холод он перестал чувствовать. Постоянная дрожь под промокшей одеждой стала привычной, он не обращал на нее внимания, как не обращают внимание на побаливающий зуб или постоянный насморк. Сигареты, дававшие иллюзию тепла, кончились час назад; голод или жажда его не беспокоили.
Олег сидел на плахе, забросив все попытки освободится. Так, должно быть, сидит попавший в капкан волк, понявший, что из железного плена не вырваться, – сидит и ждет охотника, чтобы дать ему последний и безнадежный бой.
Дождевые капли стекали по лицу, он не вытирал их, ни на что не обращая внимания… Мыслей не было никаких – какое-то дремотное отупение, похожее на сон без сновидений наяву…
Дождь кончился, и рассвело окончательно, хмурое серое утро с трудом пробилось сквозь кустарник – Олег не шевелился, позабыв о том, как ждал утра, дабы оценить еще раз при свете возможности к спасению.
И тут раздались голоса – веселые, громко перекликающиеся в мокром от дождя парке…
Он вскочил, звякнув цепью, мысли заметались напуганными зверьками:
Крикнуть?
Позвать на помощь?
А пожар?
Идут с поселка… наверняка знают о пожаре… Нельзя… Ружье, две фляги в рюкзаке… Нельзя… В любом травмпункте сразу спросят, что делал тут ночью… и наберут «02»… А уж те сложат два и два…