– Мне тоже понравилось, – согласился Алан.
– Больше, чем прыгать с парашютом? – неожиданно сменила тему Гейл.
– Это совершенно разные ощущения. Парашют – это выброс адреналина в кровь. Один прыжок позволяет мне расслабиться, снять стресс и забыть обо всех проблемах как минимум на месяц. Если бы я не увлекся прыжками с парашютом и не стал членом клуба «Флай энд фри», не знаю, был ли бы до сих пор жив. Жизнь бизнесмена полна стрессов. Признаться, порой мне начинает казаться, что я нахожусь в сумасшедшем доме, пациенты которого уже устали притворяться нормальными людьми.
– Дело только в адреналине?
Алан пожал плечами.
– Я не люблю играть такими понятиями, как свобода, полет… и прочее. Многие члены клуба – неисправимые романтики.
– А ты?
– Возможно, в определенной степени.
– А по-моему, ты форменный псих, – заметила Гейл и тут же пожалела о сказанном.
Где ее выдержка и благоразумие? Сейчас он назовет ее истеричкой и грубиянкой. Причем будет абсолютно прав. Однако Гейл ошиблась. Алан охарактеризовал ее иначе:
– Оказывается, ты трусиха.
– Что?
– Признайся, чего именно ты боишься? Полюбить? Лишиться покоя? Свободы? Или все гораздо прозаичнее: ты боишься высоты?
– Я… я вовсе не трусиха!
Гейл была и впрямь поражена. Неужели она производит впечатление испуганной слабой женщины? Она, всю сознательную жизнь боровшаяся с собственными страхами, чтобы доказать всем и вся, что блондинки вовсе не развратные дуры! Она уехала из родного дома, перебралась в огромный Сан-Франциско, где у нее не было ни одного знакомого и близкого человека. Сама добилась всего, чем обладала на данный момент.
Алан усмехнулся.
– Поспорим?
– Пари? – с сомнением уточнила Гейл, вмиг протрезвев.
– Да.
– Условия?
– Докажи, что не боишься.
– Чего или кого?
– Ничего и никого. Ни меня, ни парашюта.
– Алан, ты спятил? Хочешь, чтобы я подобно тебе и твоим сумасшедшим дружкам сиганула вниз головой с самолета?
– Оставим твои щедрые эпитеты без внимания. Итак, ты согласна?
– Я пока в своем уме.
– Трусиха.
– Я не трусиха! – Гейл забыла обо всех данных себе обещаниях. Похоже, хладнокровие и сдержанность она все же оставила, дома или забыла в такси.
– Докажи, – спокойно парировал Алан.
– Хорошо. Мое условие: ты оставишь меня в покое раз и навсегда.
Алан пристально посмотрел на нее, после чего кивнул в знак согласия.
– Если ты действительно пожелаешь, чтобы я исчез из твоей жизни… – Он сделал глоток из хрустального фужера и добавил: – Если испугаешься, то выполнишь мое желание.
– Что?! – громко воскликнула Гейл.
Видимо, слишком громко, потому что несколько женщин и мужчин, занимавших соседние столики, как по команде повернули головы в ее сторону.