Душа Кевина рвалась на части от сомнений и догадок.
Почему он не признался ей в любви еще в джунглях?
Ему снова казалось, что он повис между завершившейся и еще не начавшейся эпохами своей жизни, как теперь, стоя на мосту между двумя берегами реки. Неизвестность угнетала, изводила, терзала. Найдет ли он свой берег? Выберется ли наконец из неопределенности?
Желанный берег любви, казалось, снова отдалился, маня и вместе с тем скрываясь за туманами.
После утреннего киртана двор Вималананда ашрама внезапно затопила невидалая до сих пор толпа народа. Откуда ни возьмись нахлынули десятки паломников, бродячих аскетов и любопытствующих иностранных туристов. Пестрое людское море волновалось и гудело в ожидании даршана святого.
Джессика стояла в толпе, тревожно оглядываясь по сторонам. Она надеялась увидеть Кевина. Он должен был уже вернуться. Он не сможет оставаться в джунглях после своего пламенного признания богине.
А может, с ним что-то случилось? Может, он ранен или заболел и поэтому не может выбраться из леса?
Кевин, покажись. Я хочу знать, что с тобой все в порядке, что тебя не укусила обезвреженная миллион лет назад нилькантская змея, что ты не ушиб ногу или руку, ломая сухие ветки для костра, что у тебя не разразилась малярия.
Кевин, где ты?
Появились бы хотя бы Ума с Шанкаром — ее проводники и друзья. Но даже их, сколько она ни искала глазами, в толпе было не видать.
Наконец на пороге своей комнаты появился Махараджи и медленно стал обходить ряды народа. Он, как обычно, временами останавливался, заговаривал с кем-то, задавал вопрос. Проходя мимо Джессики, он тоже остановился.
— Где он? — спросил святой, заглядывая ей в глаза.
— Не знаю, — смущенно ответила она, догадавшись, о ком идет речь.
— Не знаю, — словно передразнивая ее, повторил Махараджи и продолжил свой путь.
Глаза Джессики наполнились слезами.
Кевин стоял в самом хвосте ряда, мучительно ожидая приближения Махараджи.
Судя по всему, она просто не пришла сегодня на даршан. Может, проспала, засидевшись допоздна со своим интимным гостем? Может, до сих пор нежится в его объятиях? От этих мыслей Кевину хотелось громко завыть. Или побежать на мост и броситься в Гангу. Он теперь жалел, что не сделал этого вчера вечером.
Неужели кто-то украл у него его любовь?
Неужели все обманули его? И Махараджи, и богиня? Если это так, то его жизнь окончена.
Кевин сурово посмотрел в глаза приближающегося Махараджи. Глаза святого, как всегда, светились покоем и добротой. И сердце Кевина вмиг оттаяло.
Махараджи остановился напротив него, тепло улыбнулся.