И Даниэл пользовался этим. Он обращался к ней с надменной снисходительностью или же внезапно начинал подтрунивать над ней — дразнить и заигрывать, заставляя ее густо краснеть и путаться в словах от смущения. Она была ошеломлена и не могла поверить, когда он впервые пригласил ее в бар.
— М-меня? — недоверчиво переспросила она. — Нет, ты шутишь.
— Совсем не шучу. Я вполне серьезно приглашаю тебя выпить со мной чего-нибудь.
— Но почему меня?
— А почему нет? Может, потому, что я помню одну давнюю историю — одну четырнадцатилетнюю девчушку, которая как ангел-спаситель явилась, чтобы помочь мне. Помощницу, без которой моя жизнь могла повернуться совсем по-другому. Может, мне теперь хочется ее отблагодарить.
У Памелы внутри все оборвалось. Конечно, ей следовало догадаться, что преуспевающий, искушенный, опасно красивый молодой человек не мог заинтересоваться такой невзрачной, длинноногой худышкой. Он всего лишь хотел отблагодарить ее.
Она робко согласилась, настаивая лишь на том, чтобы встретиться в таком месте, где никто из знакомых или родственников не сможет увидеть их. Все часы перед встречей она провела в лихорадочном нервном возбуждении. Она раз десять переодевалась и меняла макияж. Для родителей сочинила историю, что идет на встречу с друзьями по колледжу.
Ох, какой наивной простушкой она была тогда! Если бы она тогда внимательнее прислушалась к его словам, ей не пришлось бы позже пережить столько боли.
Но она плыла по волнам восторга, опьяненная счастьем провести время наедине с потрясающе красивым мужчиной. Она даже умудрилась убедить себя, что это не просто запоздалый жест благодарности с его стороны. И поэтому, пребывая в своем наивном ослеплении, она, скорее всего, неверно поняла его ответ на свое безыскусное, искреннее замечание о том, что он, должно быть, гордится своими достижениями и удовлетворен собой.
— Удовлетворен? О нет, только не это. Удовлетворение — это застой. Удовлетворение парализует движение, а без движения нет роста. Нет, чтобы добиться успеха, нужно постоянно гореть, жаждать этого успеха и идти к нему. Если ты не горишь, успеха тебе не видать.
— Но ведь ты многого уже достиг!
— И ты думаешь, этого достаточно? — Даниэл впился в нее взглядом. — Милая, мне всего двадцать два, и я не собираюсь успокаиваться. Мне многого еще хочется достичь. В этой игре невозможно стоять сложив руки. Здесь нет места для мистера Добряка. В этой игре действует закон джунглей: убей или убьют тебя. И я никому и ничему не позволю стать на моем пути.
Памела, снова заблудившись в воспоминаниях, вздохнула.