Но в ее сладкие утренние грезы внезапно вторглась отрезвляющая мысль, которая заставила ее окончательно проснуться и резко сесть. Она с тревогой огляделась, ища часы. Увидела на столике у кровати часы Даниэла и быстро глянула на них.
Черт побери! Сегодня же воскресенье! День свадьбы! — словно выстрел грянуло в ее голове.
Мать и Сьюзи уже наверняка встали и теперь, возможно, стучат в дверь ее спальни. Им не терпится поделиться первыми моментами этого особенного утра. Если они не обнаружат ее в спальне, в семье начнется переполох, а может, даже и паника.
— Даниэл, — тихонько позвала она.
Он спал как убитый, завернувшись в простыни. Черные пряди волос падали ему на лицо, придавая трогательно-мальчишеский вид, и бахрома густых длинных ресниц, покоившихся на щеках, только усиливала это выражение детской невинности. Однако крепкая челюсть и подбородок, оттененные отросшей за два дня щетиной, принадлежали зрелому мужчине. Памела до сих пор чувствовала, как горит кожа на ее щеках.
— Даниэл, — снова позвала она, но он даже не шелохнулся.
Она хотела уже легонько потрясти его за плечо и попытаться разбудить, как вдруг другая, тяжелая и темная как грозовая туча мысль закралась ей в голову. Она нахмурилась и задумалась, словно повиснув в нерешительности. Воздушная радость тут же упорхнула от нее. Память упрямо напомнила о мелочи, которая омрачила бурную и счастливую ночь их любви.
Они лежали в постели. Усталость одолевала их, и они уже почти засыпали. Памела лежала на боку, и Даниэл вдруг прижался к ней сзади, окутывая ее своим сильным телом, и властно обхватил рукой. Потом удовлетворенно и устало вздохнул у самого ее уха и, тихонько рассмеявшись, торжествующим голосом проговорил: — Я знал, что пяти дней мне будет достаточно, чтобы убедить тебя не выходить за Эрика. Я смог отбить тебя у него.
Сон увлек ее раньше, чем она успела задуматься над его полусонным мурлыканьем, но теперь при ясном свете дня его слова вспомнились и заставили ее содрогнуться от ужаса.
Искренность Даниэла заставила ее поверить в то, что он любит ее. Пусть он ни слова не сказал о любви, его чувства говорили за него, и она поверила им. Она, потеряв голову, упала в его объятия, в его постель, не услышав ни единого слова признания. Все, что она услышала, было это финальное., торжествующее заявление, которое он сделал, когда ему не нужно было больше защищаться.
А что, если она ошиблась? Если все поняла неверно?
Она осторожно выскользнула из постели и, стоя посреди комнаты, стала надевать помятую одежду.
Ты еще не замужем, сказал ей Даниэл, когда она оказалась его пленницей в лифте. До воскресенья еще пять дней. Уверен, что пяти дней мне будет больше чем достаточно…