Кэтрин потрясли его слова.
— Ты… ты, вероятно, прав, — сказала она, вспомнив, что их ничего, кроме физического влечения, не связывает. — Думаю, мне следует поблагодарить тебя за подобную сдержанность.
Однако никакой благодарности она не испытывала. Напротив, ей хотелось увлечь его в водоворот страсти, а с ошибками можно было бы разобраться и завтра.
Джонатан поднялся и встал у кровати. Затем кивнул в сторону кресла, стоящего у окна.
— Я посижу здесь, пока не закончится гроза. — Он говорил так, будто собирался исполнить долг.
— Не беспокойся, я справлюсь со своим страхом. Не стоит со мной нянчиться.
— Сейчас для твоего страха нет причины, но он сильнее тебя, — произнес Джонатан. — Твой отец умер в ночь, подобную этой. Когда у него начался сердечный приступ, вы были одни в доме. Тебе только что исполнилось четырнадцать. Удар молнии повредил электропроводку.
Ты пробежала под дождем несколько миль до дома Джефризов, чтобы позвать на помощь…
В памяти всплыла картина — высокий худощавый мужчина, лежащий на полу гостиной.
Она увидела, как мчится по дороге, преодолевая сопротивление ветра и дождя, и ее охватила дрожь.
— Да, я… я помню, — прошептала Кэтрин, но видение тут же исчезло в непроницаемой мгле, укрывшей ее прошлое.
Подняв глаза, она увидела вопрошающий взгляд Джонатана.
— Это было лишь минутное озарение, — пояснила она со вздохом — Лучше об этом вообще не вспоминать. — Джонатан опустился в кресло и посмотрел в окно, за которым продолжала бушевать стихия.
Кэтрин снова захотелось попросить его уйти.
Но стоило загрохотать грому и полыхнуть молнии, как страх опять завладел ею.
С тяжелым вздохом она устроилась на кровати поудобнее, поправив за спиной подушку.
Кэтрин старалась успокоиться и убедить себя, что Джонатан удержал и себя, и ее от ненужного соблазна.
К тому же мысль о потере памяти по-прежнему не давала ей покоя. Но теперь, думала Кэтрин, у меня есть надежда. Джонатан объяснил причину моего страха перед грозой, и это всколыхнуло память. Может быть, если он расскажет что-нибудь еще, я вспомню больше.
— А раньше тебе случалось успокаивать меня во время грозы?
Джонатан посмотрел на нее.
— Раньше мы пережидали грозу не так.
От явного подтекста его слов огонь, тлевший внутри Кэтрин, вспыхнул ярким пламенем.
— Ты, вероятно, старался отвлечь меня?
— Я делал все, что мог, — уклончиво ответил он.
Его голос выдавал волнение, и Джонатан резко повернулся к окну.
Кэтрин не возражала, если бы он и сейчас делал все, что может. Несмотря на то что Джонатан сидел, вглядываясь в темноту за окном, во всем его облике чувствовалось нетерпение.