Настала пора ехать. Три дорожные сумки и огромный рюкзак Зигги грудой лежали в холле. Бравые керколдийцы готовы были отбыть домой. Они вскинули свой багаж на плечи и отворили дверь. Впереди шел Зигги. К несчастью, угроза Верда подействовала ненадолго. Едва друзья ступили на слякоть дорожки перед домом, как буквально из воздуха материализовались пять человек. Трое держали камеры, и не успела четверка друзей сообразить, что происходит, как воздух наполнился жужжанием найконовских моторчиков.
А к ним уже спешили, огибая фотографов с флангов, двое журналистов и на ходу выкрикивали вопросы. Шум стоял такой, словно открылась целая пресс-конференция. Вопросы сыпались градом: «Как вы обнаружили эту девушку?», «Кто именно из вас ее нашел?», «Что вы делали на Холлоу-Хилле среди ночи?», «Это был какой-то сатанинский обряд?»… И разумеется, коронное: «Как вы теперь себя чувствуете?»
— Отвалите, — взревел Верд, размахивая тяжелой сумкой, как косой. — Нам нечего вам сказать.
— Боже, боже, боже, — твердил вполголоса Брилл, словно заезженная пластинка.
— Назад в дом, — прокричал Зигги. — Идем назад.
Замыкавший их цепочку Алекс торопливо ретировался внутрь. Брилл, спотыкаясь и уворачиваясь от щелкающих фотоаппаратов и выкриков, ввалился за ним. Следом в дом ворвались Зигги и Верд, поспешно захлопнув за собой дверь. Затем они затравленно переглянулись.
— Что нам теперь делать? — плаксиво проныл Брилл. — Нам же нужно вернуться в Керколди. Я должен завтра в шесть утра уже начать работу в универсаме.
— Мы с Алексом тоже, — подтвердил Верд. Все выжидательно посмотрели на Зигги.
— О'кей. Что, если мы выйдем через заднюю дверь?
— Но, Зигги, у нас ее нет. У нас только передняя дверь, — растерянно оглянулся Верд.
— Зато в туалете есть окно. Вы трое можете выбраться этим путем, а я останусь. Я похожу по дому, зажгу в комнатах свет и все такое… Пусть они решат, что мы все здесь. А завтра, когда страсти утихнут, поеду домой.
Трое остальных обменялись взглядами. Идея была неплохая.
— А с тобой, с одним, ничего не случится? — спросил Алекс.
— Со мной все будет хорошо. Только кто-нибудь позвоните моим маме и папе и объясните, почему я все еще здесь. Я не хочу, чтобы они узнали об этом из газет.
— Я позвоню, — пообещал Алекс. — Спасибо, Зигги.
Зигги вытянул вперед ладонь, и на нее одна за другой легли еще три ладони.
— Один за всех, — сказал Верд.
— И все за одного, — подхватили остальные.
Сейчас это мушкетерское рукопожатие было для них столь же важным, как девять лет назад, когда они обменялись им впервые. И в первый раз с того момента, когда Алекс наткнулся в снегу на Рози Дафф, у него немного отлегло от сердца.