Что интересно, эти излияния с признаниями происходили на плече у того самого выскочки. То ли ближе оказался, то ли еще что.
***
Отстояв свою ночную вахту, Икен разбудил волшебницу. Та уже не спала, глаза были все еще на мокром месте. Маг обнял ее крепко, успокаивая. Он плохо понял, как получилось, что этот дружеский жест превратился в пылкую прелюдию. Но головы не потерял ни он, ни она. Достаточно заметить, что любовники предавались страстям тихо, стараясь не разбудить сыщика и не привлекать внимание местного зверья. Вредная и презрительная в своих речах Т'Иниариса в сексе оказалась собственной противоположностью – ласковой и покорной.
Устав, они легли бок о бок, глядя на фосфорецирующие облака. Икену пора было отсыпаться, но сон не шел.
– Некоторые девушки избегают секса с магами снов, – сказал он. – Знаешь, почему?
– Знаю: нельзя ничего симулировать, нельзя притвориться, что получаешь удовольствие. Ведь мой отец – маг снов, он мне рассказывал. Он всегда был честен и откровенен со мной. Я, конечно, знала, что он… что… что он только со мной добр. Если ты думаешь, что я хочу оправдывать отца…
– Продолжай?
– А ты так думаешь? – спросила она.
– С чего бы вдруг? Я не могу читать твои мысли. Только чувства. Твои желания мне неведомы, а приписывать другому свои домыслы это как то… неправильно.
– Ты тоже честен со мной.
– Я похож на твоего отца?
Она засмеялась тихо.
– Глупыш, ну какая может быть связь? – потом замолчала. – Хотя… если подумать… Слушай, а ведь и вправду. Не говоря о том, что ты тоже маг снов, но внешне вы определенно похожи. Но ты не преступник, конечно. Да я понимаю, что мой отец преступник, и не стану его оправдывать. Я все равно его люблю.
– Как получилось, что он стал вне закона?
Девушка вздохнула.
– Я его спросила, конечно. В тот день, когда поняла, что он не такой, как все. Он ответил, что если я буду настаивать, он расскажет. Но ему больно об этом вспоминать. Особенно о том, с чего все началось. Пусть лучше расскажет мама, она все знает. Если бы он мог вернуть время вспять, он бы не совершил того первого преступления. А потом… потом его стали ловить, а он пытался уйти от карателей Цитадели. Ему было нечего терять: после поимки ждала только смерть. И он пытался спастись любой ценой… ценой новых преступлений. И как-то пытался жить, с такими же, как он. А что еще оставалось делать?
– И ты спросила мать?
– Хотела. Но все время откладывала.
– И?
– И потом мама умерла, а я так и не узнала. И не решилась спросить отца. Какая разница? Все равно сделанного не воротишь.