– И сколько же вы выпили?
– Бокала два шампанского.
Доктор расхохотался.
– Это, конечно, не очень хорошо и во время беременности вы должны вообще отказаться от алкоголя, но объем вы назвали смехотворный. У вас достаточно здоровый организм, Оливия… Можно я буду вас так называть?
Она согласно кивнула.
– Уверяю вас, – продолжал доктор, – ребенок не пострадал. В любом случае чуть позже мы возьмем пробы околоплодных вод, и, если будут какие-то нарушения в развитии, я сам предложу вам сделать аборт, как бы противно моей природе это ни было.
– Доктор, прошу вас! Чем больше срок, тем хуже мне будет! Дайте направление сейчас! – взмолилась Оливия.
– Вы понимаете, что больше не сможете родить? – уточнил доктор.
Оливия сглотнула, но уверенно ответила:
– Да.
– И все же настаиваете на аборте?
– Да!
– Скажите, Оливия, вы выполните одну мою просьбу? Все же вы пришли ко мне за советом…
– Смотря, что это будет за просьба, – осторожно ответила Оливия.
– Я прошу вас подумать еще хотя бы три дня. Я запишу вас на операцию на понедельник. Если вы так же будете уверены в том, что хотите избавиться от ребенка, мы сделаем вам аборт и постараемся, чтобы операция не повредила вам. На этом сроке три дня роли не сыграют, но я хочу, чтобы вы их использовали с пользой для себя и для ребенка.
– Договорились, – спокойно ответила Оливия – для себя она уже все решила. – Тогда встретимся через три дня. – Она встала и пошла к двери.
Уже когда она выходила, доктор Стейтси тихом голосом сказал ей:
– Только помните, что у зародыша, так почему-то принято называть человека до конца второго месяца в утробе матери, уже наметились голова, ручки и ножки, пройдет всего ничего – и у него начнет биться сердце. Подумайте о нем как о ребенке, а не как о куске плоти.
Оливия вздрогнула, но не обернулась.
Я все уже решила и не привыкла отказываться от своих решений, с трудом сдерживая дрожь, подумала она.
– Ну как? – встревоженно спросила Эстель, когда дочь вернулась домой.
– Мы договорились подождать три дня, а потом я уже решу, что делать дальше. Хотя, не знаю, зачем ждать…
– Ты так уверена, что не хочешь этого ребенка? – Голос Эстель задрожал, и Оливии стало жаль мать.
Но что она могла сделать? Как можно рожать, не желая ребенка и не зная, кто его отец?
– Оливия, дорогая, скажи мне честно, почему ты не хочешь дать ему шанс?
– Мам, я не смогу. Ты же знаешь, один только взгляд на сопливых малышей заставляет меня бежать как можно дальше! Я уже не говорю об ужасном животе… – Оливия даже передернулась от отвращения.
– Ладно, давай пока что не будем об этом говорить, – миролюбиво предложила Эстель. – Раз уж тебе так повезло и у тебя получилось целых три выходных дня, почему бы нам не сходить куда-нибудь? Кто знает, когда в следующий раз мы с тобой увидимся?