– Спасибо, – пробормотала Оливия, чувствуя, что ей становится лучше.
– Знаете, раньше я никак не могла понять, зачем эта книжка стоит на стенде…
Оливия посмотрела на свою собеседницу и мысленно застонала: из толпы народа, бродившей по магазину, к ней на помощь подошла единственная беременная женщина. Невысокая пышная блондинка, со здоровым румянцем на щеках с удовольствием демонстрировала свой огромный живот окружающим. Она протянула Оливии руку и представилась:
– Маргарет Пенстли.
– Оливия Хэмстон.
– Вы тоже ждете ребенка? – улыбаясь спросила Маргарет.
Оливия лишь кивнула.
– Впрочем, к этому стенду подходят только будущие матери, – беззаботно заметила Маргарет.
– Так почему здесь стоит эта книга? – дрожащим голосом спросила Оливия.
– Когда я узнала, что жду ребенка, мне показалось, что мир рухнул. Я твердо была уверена в том, что нужно сделать аборт. Доктор всеми силами отговаривал меня и дал три дня на раздумья…
– Вы случайно не у доктора Стейтси наблюдаетесь? – чуть улыбнувшись, спросила Оливия.
– У него! Как вы догадались?!
– Просто мне он тоже дал три дня…
– Ясно, – пробормотала Маргарет. – Тогда вы тем более должны понимать, что я тогда чувствовала! Пытаясь чем-то занять себя, я зашла сюда и конечно же подошла к этому стенду. Вы открыли книгу случайно, а я же с какой-то маниакальной страстью принялась читать все это с первой страницы. Чем все закончилось в тот день, я вам уже рассказывала.
– Почему вы решили отказаться от аборта? – спросила Оливия.
– Я как-то вдруг поняла, что это ребенок, а не какой-то там зародыш или плод. Отвратительные слова! Если бы врачи их не использовали, абортов было бы г
Оливия закусила губу и отвернулась. Легко, очень легко представить, что к тебе эти картинки не имеют никакого отношения. Еще легче прийти завтра к доктору Стейтси и сказать, что своего решения она не изменила. А потом лечь на стол и уснуть, после чего уйти свободной и одинокой. Она ведь уже так привыкла быть свободной и одинокой!
– Подумайте о том, как потом вы будете жить, зная, что сделали, – тихо сказала Маргарет. – Я поняла, что не смогу ни спать, ни работать. У меня тоже нет мужа, нет и родных, но я уверена, что мои дети будут самыми счастливыми на всем свете, ведь я люблю их!
Оливия почувствовала, что сейчас расплачется. Она могла вынести все: уговоры доктора Стейтси, увещевания матери, легко могла привести с десяток причин, по которым нужно избавиться от ребенка, но как она заставит себя забыть об этих картинках и жутких словах? Как не думать о том, что совершила убийство, лежа одинокими ночами в холодной постели?! Как жить дальше, зная, что навсегда лишила себя радости увидеть первую улыбку, первый шаг, услышать первое слово?! Кажется, так говорила мама?