Рику очень не понравилось слово «любила», употребленное в прошедшем времени. Он должен вернуть Кристин, пока не поздно. Если уже не поздно! Они должны выпутаться из этой ловушки, доказать себе и всему миру, что их чувства так сильны, что ничто и никто не сможет разлучить их!
– К черту Алекса! – зарычал Рик. – Не было никакой ошибки, наш брак не был ошибкой!
– А как еще можно его назвать, если тебя фактически вынудили сделать мне предложение?
– Никто меня не вынуждал.
– Но я же помню… И сеньор Габриель позвал тебя в свой кабинет…
– Да, он позвал. Но я сообщил папе, что собираюсь жениться – конечно, при условии, что ты согласишься! – до того как он успел рот открыть.
– Нет… Этого не может быть… Зачем ты мне это говоришь сейчас, Рик?
– Затем, что я люблю тебя, Кристин. Я не знаю, достоин я твоей любви или нет. Скорее недостоин, но это решать тебе. Но все это время я любил тебя и страдал так, словно кто-то по капельке выпивал мою кровь. Я уверил себя в том, что ты предательница, которая пыталась использовать меня, но все равно не мог разлюбить. Я сгорал от ревности, думая, что ты принадлежала Алексу, что ты выбрала его, а не меня! Господи, эти полгода я был в аду, ибо страшнее этого наказания трудно было что-то себе представить. Наверное, только то, что я заставлял и тебя мучиться… Кристин… если ты можешь… умоляю… Дай мне еще один шанс!
– Рик, я… – По щекам Кристин покатились слезы, а голос из-за волнения пропал.
Рик решил, что она отказывает ему, и его глаза потухли, а плечи сгорбились. Тридцатилетний мужчина, полный сил, стал похож на высохшего старика. Невидящим взглядом он уставился в стену перед собой.
– Наверное, я это заслужил, – прошептал он.
– Рик, я дам тебе этот шанс! – выпалила Кристин и схватила его за руки.
– Повтори! – встрепенувшись, потребовал он, перехватывая инициативу и так сжимая руки Кристин, что косточки едва хрустнули.
– Я дам тебе этот шанс. Но, пожалуйста… Пожалуйста… не поступай так больше, потому что я не смогу еще раз пережить…
– О господи! – взмолился Рик, обнимая Кристин и целуя ее влажные от слез щеки, глаза, лоб, губы. – Прости меня, дорогая, прости меня… Обещаю, что никогда не посмею обидеть тебя!
Кристин обхватила Рика так крепко, как только могла, но и этого ей показалось мало.
Их объятия были крепки до боли, а поцелуи – лихорадочными, словно это было последнее, что отпущено им в жизни. Но в какое-то мгновение Рик отстранил Кристин и замер сам. Он дрожал и был таким горячим, словно вчерашняя простуда вновь с ожесточением набросилась на него.