– Грейс, ты скоро? Мы опоздаем на самолет.
– Александр, не суетись. У нас еще полным-полно времени. Лучше присмотри за Бекки. Я не могу делать сто дел одновременно: и чемоданы собирать, и нянчиться с ребенком!
– Насколько я могу судить, ты сейчас красишь ногти. Это, видимо, сто первое дело.
– Не могу же я появиться на свадьбе родителей замухрышкой. Они решат, что, выйдя за тебя замуж и родив ребенка, я совсем перестала следить за собой.
– Для меня ты все равно самая красивая. Всегда была и останешься. – Александр взглянул на жену такими же влюбленными глазами, как и два с половиной года назад, когда впервые увидел Грейс на руках отца.
– Боюсь, мама не разделит твое мнение. Видел, какая она красавица на последних фотографиях?
– Во-первых, твоя мать всегда была привлекательной женщиной, а во-вторых, она влюблена. Мне всегда казалось, что мой отец несколько… мм… холодноват. Чересчур сосредоточен на делах, работе… Камилла изменила его до неузнаваемости. Он словно помолодел. До сих пор не могу привыкнуть к его смеху. Представляю, как они сейчас счастливы. Наконец-то женятся.
– И не говори, – вздохнула Грейс, закончив маникюр. – Я уж начала опасаться, что бракоразводный процесс Ричарда и Элизабет никогда не закончится.
– Кстати, мама вчера вечером звонила, – осторожно заметил Александр, зная о трениях между Грейс и свекровью.
Хотя молодожены сразу же после свадьбы переехали в другой дом, Элизабет еще долго не оставляла их в покое, посылая в адрес Грейс проклятия.
– Что она хотела? – деланно безразличным тоном спросила Грейс, передав трехмесячную Бекки Александру.
– Предложила свои услуги в качестве няни Бекки. – Александр сделал паузу, следя за реакцией жены.
– Мы ведь решили взять ее с собой в Нью-Йорк.
– Потому что у нас не было другого выхода. Грейс, ты ведь не станешь отрицать, что перелет в другую страну тяжело переносят даже взрослые люди. Что уж говорить о такой крохе? – Александр с умильной улыбкой посмотрел на безмятежно спящую дочь.
– Твоя мать никогда не изъявляла желания сидеть с Бекки, – напомнила Грейс. – С чего вдруг такое рвение?
– По-моему, мама хочет заключить перемирие.
– А Бекки – что-то вроде белого флага? – усмехнулась Грейс. – Ты не видел мою пижаму?
Александр отрицательно покачал головой.
– Грейс, тебе и самой будет спокойнее. Погуляем на свадьбе, не думая о том, что тебе пора бежать к ребенку. Да и Кларисса, если что, поможет. Я уж молчу о докторе Стивенсе, который, похоже, переселился к маме.
– Я не знала.
– Мама почему-то стыдится того факта, что начала жизнь заново. Это большой-большой секрет, понимаешь?