Эдди с ужасом смотрел, как любимая девушка начинает постепенно отдаляться, словно бы растворяться в нем. И он рванулся к ней, схватил за плечи, стремясь разрушить эту жутковатую завесу, разделявшую их.
– Белла!
Она услышала его, вынырнула из пучины своих сокровенных мыслей, повернулась. Посмотрела на Эдди – симпатичного, неглупого и бесспорно глубоко порядочного парня, только что практически признавшегося ей в своем чувстве. Она обязана ответить на его вопрос. Ответить честно и прямо, как и обещала. Изабелла тяжело вздохнула, и этот вздох резанул его по самому сердцу.
– Эдди, милый Эдди, – начала она.
И тут уже пришла его очередь вздыхать. Потому что эти слова не предвещали ему ничего хорошего. Они ясно свидетельствовали о том, что отношение Изабеллы к нему скорее дружеское, нежели любовное, и очень теплое, но совсем не пылкое, как у него.
– Я не могу ответить тебе, но не потому, что хочу что-то скрыть, а потому, что сама точно не знаю. Иногда мне кажется, что я по-настоящему хорошо отношусь к Натали, что мне нравятся ее такие… как бы это сказать правильно… грубовато-мужские, что ли, манеры… Временами, когда она перегибает палку, я начинаю сомневаться… Но, знаешь, скорее всего, я с ней дружу потому, что она нуждается во мне. Да-да, ты, возможно, и не поверишь, но это так! Обеспеченная, самоуверенная и почти властная Натали часто на поверку оказывается абсолютно беззащитной перед малейшими трудностями… морально-нравственного плана. И тогда ей необходимы мои поддержка, совет, помощь. Но ты спрашивал не совсем об этом, правильно? Тебя беспокоит моя привязанность к Бобби. Что ж, и тут я не могу сказать с уверенностью. Он милый малыш, обворожительный, такой доверчивый и общительный, что его просто невозможно не любить. Но нет, не знаю. Не исключено, что ты прав. Бобби – вылитый отец. И, конечно, он напоминает мне о Ронни. Но это все было так давно, уже почти два с половиной года назад. И у меня с Ронни ничего не было, совсем ничего. Ну, ты понимаешь…
– Да, я понимаю, о чем ты. Ты с ним не спала. Но ты любила его? Да? И сейчас любишь? Верно?
– Не уверена, я имею в виду, насчет того, любила ли я его тогда. Влюблена была, этого я не отрицаю. Но мне кажется, что любовь, серьезная истинная любовь, – это нечто большее, чем простая влюбленность. Ты согласен?
– О да… – Эдди давно окончательно протрезвел и теперь с глубокой, почти невыносимой печалью наблюдал, как подтверждаются его подозрения и рушатся надежды. – Да, это совсем другое.
– Эдди, не надо, не говори таким тоном, словно я тебе нож в спину всадила.