Изнемогая от внезапно навалившейся усталости, она кое-как добралась до дома, приняла душ и повалилась в постель. Сон уже распахнул ей свои гостеприимные объятия, как резкая трель телефона заставила ее подпрыгнуть.
– Да! Что случилось? – не глядя на высветившийся номер, выкрикнула она, и тут же из трубки послышался возбужденный голос:
– Морган, я тебе такое расскажу! Ты просто закачаешься! Ты такая балда, что не пошла со мной…
– Натали, ты в своем уме?! Времени второй час. Я вернулась домой десять минут назад и только-только стала засыпать. Помилосердствуй, оставь свои рассказы до завтра. Никуда они не убегут! – возмущенно ответила Изабелла, хлопнула трубкой по рычагу, выдернула шнур из розетки и опустилась на подушку лишь затем, чтобы снова подпрыгнуть, на сей раз от звонка мобильника.
Ну нет, это уже переходит все границы, решила она. Не отвечая, она выключила и этот телефон, подумала, не обесточить ли еще и домофон, но пришла к выводу, что это уже излишне.
Значит, завтра опять предстоит выслушивать восторженные излияния лучшей подруги по поводу нового идеального поклонника-любовника, а через пару месяцев, если не раньше, – истерический приступ с угрозами самоубийства…
Нет, лучше уж как-нибудь так, без великой любви, но и без древнегреческих трагедий с высокопарными проклятьями. Наверное, я слишком холодна, не для меня все это… Двадцать два – и все еще девственница. Странно. И я ведь даже не боролась за это, лениво думала Изабелла, погружаясь в сон. Ни Рон, ни Эдди почему-то не добивались от меня того, чего добивались от Натали. Слова, конечно, красивые говорили, но на деле-то. Наверное, есть во мне какой-то дефект. Видно, я как-то не так себя веду. Надо бы спросить у нее, почему это к ней парни липнут, а от меня бегут. А что, может и правда? Действительно ведь так старой девой останусь. Ну что, спрашивается, сегодня не пошла? Побоялась, что никто не взглянет в мою сторону? Разве нет? Да, точно, завтра и спрошу.
Ее решение так и осталось решением, не превратившись в воплощенное действие. На следующий день, и через один, и все дни этой недели ее подруга пропадала до поздней ночи, оставив малыша то на няньку, то на Изабеллу, то еще на кого-нибудь из сокурсниц, наплевав на приближающиеся экзамены.
Шесть суток промелькнуло с их последнего разговора, и Изабелла позабыла свои опасения, вопросы, которые хотела задать подруге, и погрузилась в занятия, а еще больше в книги, компьютерные книги, которые никак не были предусмотрены ее учебным планом, но влекли ее неудержимо, словно магнитом. Оказалось, что почти все, что она постигала собственным умом, было давно описано и даже растолковано, и если у тебя хватало знаний, чтобы понять эти толкования, то уже не требовалось терять массу времени на, так сказать, изобретение колеса.