– Говори.
– Я… я тут как-то с Ронни беседовала… – несвойственным ей нерешительным тоном начала Натали, – по поводу этого трастового счета… Ну вот, а потом… Не злись, Морган, я не могла иначе. Ну, в общем потом я подумала, что ты такая неопытная, в мужиках не разбираешься, кинулась в эту связь, позабыв обо всем на свете, да еще с таким сомнительным типом. Французишка какой-то, хм… И я решилась спросить про него у Рона. Тот все же с ним работал какое-то время и должен знать его.
Изабелла не прерывала подругу. Она смотрела на нее, широко раскрыв глаза, и ощущала только жуткий, парализующий страх. Сердце колотилось быстро-быстро, но, несмотря на это, по лицу растекался не румянец, а мертвенная бледность.
– Рон очень удивился, что ты связалась с ним. Не то чтобы этот твой Патрик – или как его там? – какой-то выдающийся негодяй, но Рон сказал… В общем он очень удивился, что ты связалась с женатым мужиком. И он предположил, что, может быть, тот намеренно умолчал о своем брачном статусе. Или забыл просто? – закончила Натали.
– Это Рон так сказал? – после тяжелого молчания наконец спросила Изабелла.
– Угу. – Натали многократно кивнула, подняла кувшин и наполнила оба их стакана. – Выпей, Морган, ты такая бледная. Выпей, не бойся, тебе на пользу пойдет.
– Это Рон так сказал? – машинально сделав несколько глотков, тупо повторила Изабелла. – Что он женат?
– Да, Рон. Прости, милая, может, мне не надо было тебе говорить? Может, ты знала и все равно решила… Ну, сама понимаешь. В конце концов, и правильно. Я тоже считаю, что ни к чему беречь девственность, как какое-то там необыкновенное сокровище. Лови момент, живи настоящим – это мой девиз. К чему отказывать себе в радостях секса? Ради чего? Ради какого-нибудь козла, который сам трахался, сколько его душе и члену было угодно, но искренне считал, что его избранница должна непременно хранить целомудрие? Чушь! Полная чушь и бред! – тарахтела Натали.
– Нет, – вдруг сказала Изабелла.
– Что – нет? – не поняла Натали.
– Нет, в том смысле, ты правильно сделала, что сказала.
– Ты не знала? – участливо спросила та.
Изабелла молча потрясла головой. По щекам ее уже текли слезы.
– О, милая, не надо, не расстраивайся так. Ну что ты? Разве эти мерзавцы стоят наших слез? – Натали подвинулась к ней, обняла, повернула к себе, заставила положить голову ей на плечо и, поглаживая мягкие каштановые волосы, продолжала утешать: – Поверь мне, ни один из них не заслуживает такого отношения. Просто ни один. Уж со сколькими я была знакома, и все подонки, все до единого. Да ты сама вспомни. Ну как Рон обошелся с тобой? И со мной? Тебе еще повезло, у тебя хоть ребенка не осталось, а я вынуждена тянуть одна такое ярмо. А тот, как его… не помню… Эдди, что ли? Да, точно! Говорил ведь слова красивые, завлекал, а потом что? Публично тебя опозорил, ко мне полез. Да нет, это просто порода такая подлая. И, возможно, не подлая, а просто слабая. Идут по жизни, следуя велениям не разума, а члена. Не заботясь о том, кому и какую боль причиняют, лишь бы сиюминутное удовлетворение получить. Поверь мне, Морган, бедняжка моя, не стоят они все ни единой твоей слезинки. А уж особенно эти чертовы лягушатники. Ф-фу… – Она даже передернулась, демонстрируя степень своего отвращения к этой нации.