– Но ведь она была старше тебя лет на десять, – только и сумел пробормотать он.
– На одиннадцать, – уточнил Соломон. – Но разве это имеет значение?
– Н-нет.
Мэтью вспомнил свою бабку, которая даже в старости была поразительно хороша собой.
А уж на ее молодых фотографиях была изображена потрясающая красавица…
– Это была любовь с первого взгляда, – продолжал Соломон. Чувствовалось, что ему приятно вспоминать об этом. – Как-то она зашла в контору вместе с твоим дедом. Я был совсем мальчишкой, но эта встреча изменила всю мою жизнь. Я решил, что буду рядом с ней, чего бы это мне ни стоило. Я не претендовал на место в ее сердце. Довольствовался тем, что мог заботиться о ней и ее семье, помогать в трудную минуту, видеть ее, знать, что она считает меня своим лучшим другом… Дональд, как мне кажется, ни о чем не догадывался…
– А она? Знала ли она?
– Разве от женщины можно утаить такое? – спросил Барнет в ответ. – Конечно, она знала. И однажды, всего лишь однажды мне показалось, что она… одним словом, что я ей небезразличен. Память об этом мгновении я пронес через всю жизнь… Вот что я называю любовью, Мэтью.
Это был неожиданный поворот. Мэтью представил себе молодую Аннабел Соммерс, высокую, стройную, черноволосую, с пленительной улыбкой и блестящими карими глазами. Да, такая женщина способна вызывать любовь, вечную и непобедимую…
– Ты очень на нее похож, мальчик мой, – мягко заметил Барнет. – Это так странно. Из всех ты один унаследовал черты Сильверстоунов. Твой отец, дядья, тетки, сестры – все настоящие Соммерсы. А ты совсем другой…
– Поэтому ты и относишься ко мне не так, как к остальным, – глухо произнес Мэтью. – Все дело лишь во внешнем сходстве…
– И это не так уж мало. Да, я узнаю в твоем лице черты Аннабел. Но я люблю тебя не только поэтому. Если бы у меня были дети, Мэтью, я бы хотел, чтобы мой сын был похож на тебя… Или, вернее, внук, – засмеялся Барнет, вспомнив о разнице в возрасте.
– Спасибо, дядя Сол.
Мэтью не ожидал подобного всплеска эмоций со стороны всегда сдержанного Барнета. Тот всегда был воплощенным хладнокровием, а тут вдруг такие откровения…
– Этот город я тоже люблю из-за Аннабел, – вновь заговорил Соломон. – Все здесь напоминает мне о ней. В Чихаутиле ей было по-настоящему хорошо…
Мэтью задумался. Пожалуй, Барнет прав. По крайней мере, в том, что уж дома она точно не была счастлива. Дональд Соммерс был очень властным человеком. Пуританин до мозга костей, он завел дома суровые порядки. Аннабел была совсем другой, она любила свет и солнце, радостный смех, танцы. Ей было тяжело поначалу, но потом она свыклась и продолжала терпеть тиранию мужа.