– Я… Жан-Пьер, я не уверена…
– Не уверена, хочешь ли ты оставаться со мной?
– Нет… то есть да… я не знаю.
– Колетт, ты шутишь?! – с угрозой в голосе спросил Жан-Пьер. – Мы встречаемся почти год. Вернее, мы вместе спим почти год, а ты до сих пор не уверена, хочешь ли быть со мной. Ты ведь не шлюха с Бульваров, в конце концов!
– Жан-Пьер, что с тобой творится? – Колетт была в шоке. Жан-Пьер впервые в жизни разговаривал с ней в подобном тоне. Конечно, он и раньше бывал раздражен или расстроен, но никогда в его взгляде она не замечала столько злости.
– Колетт, я думал, что ты женщина, которую я искал всю жизнь. Я люблю тебя. Ты заверяла, что тоже любишь меня. Так в чем же дело? Ты мне лгала?
Жан-Пьер резко вывернул руль. «Рено» чудом не врезался в припаркованный мотоцикл. Колетт судорожно вцепилась в свою сумочку, только сейчас вспомнив, что не пристегнулась ремнем безопасности. Обычно Жан-Пьер очень аккуратно водил машину, и она даже подшучивала над его чрезмерной осторожностью.
– Смотри! – крикнула Колетт, указав пальцем на темную фигуру, мелькнувшую перед самым капотом.
Жан-Пьер крутанул руль. Автомобиль накренился… раздался резкий глухой удар, звон стекла, крик… Последнее, что увидела Колетт, было лобовое стекло, неумолимо приближающееся к ее лицу. Затем обжигающая боль и темнота, в которую она провалилась, словно в яму.
Колетт разлепила глаза. Белый свет поначалу ослепил ее. Через мгновение она различила наиболее светлое пятно – окно. Похоже, сейчас день. Ярко-желтое солнце, характерное для августа, было в зените.
– Где я? – Уже произнеся фразу, Колетт осознала, что задала вопрос вслух.
– В госпитале Мирабо.
Приятный мужской баритон раздался с другой стороны, от окна, и Колетт повернула голову.
Высокий мужчина в светло-зеленой униформе сосредоточенно изучал показания на мониторе, расположенном возле капельниц.
– Меня зовут доктор Оливье Лоран. Я ваш лечащий врач, мадмуазель Вернон, – не заставив себя долго ждать, представился он.
Оливье Лоран был похож скорее на киноактера, чем на медика. Из тех, что играют супергероев-полицейских, благородных и непобедимых. Этаких рыцарей двадцать первого века. Слегка вьющиеся светлые волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб. Голубые глаза внушали доверие.
– Слишком красив для врача.
– Спасибо за комплимент, – с улыбкой ответил он.
– Боже, я произнесла это вслух? – пробормотала Колетт, чувствуя себя идиоткой. Говорила ей мать: держи язык за зубами, пока не спросят.
Доктор Лоран отошел от приборов и склонился над Колетт.
– Как вы себя чувствуете?