– Молчи. Она права. Ты знаешь, я ее недолюбливала, но сейчас я признаю, что тебе достался один шанс из тысячи, и не ваша вина, что судьба распорядилась иначе. Она хочет – я передаю тебе ее слова, – чтобы ты запомнил ее здоровой и красивой, а не уродливой наркоманкой… Молчи! Она права. Она сказала, что будет лечиться, а потом уедет куда-нибудь в глушь. Понимаешь, она не хочет, чтобы ее любили из жалости.
– Но, Мелани!
– Джимми, у нее изуродовано лицо, повреждены внутренние органы, не будет детей, героиновая зависимость, и ни один врач в больнице не берется прогнозировать ее будущее.
– Господи, – в отчаянии каскадер так стукнул кулаком по стене, что чуть не пробил ее насквозь. – И за что ей это все?
– Она говорит, что этот их Француз поступил как персонаж, по-моему, Энтони Куина, у которого Кестнер, что ли, увел жену. Что это за фильм, Джимми?
– «Месть», – на автомате пробормотал каскадер, но Мелли даже не слышала его, продолжая выплескивать наболевшее.
– Она просила тебе передать, что знает, что ты готов любить ее такой, какая она есть, но это не будет любовью. Она просит тебя быть сильным и отпустить ее. Вот, пожалуй, и все.
– Но, Мелли, – его голос стал умоляющим, будто сестра могла что-то изменить, – я не могу вот так с ней расстаться.
– Джимми, милый, сделай это ради нее.
– Но как же она одна в чужом месте…
– Она не будет одна. Алиса хочет, чтобы Айдахо поехал вместе с ней, и я уверена, что Энди будет только рад этому.
– Почему он, а не я?
Она посмотрела на него укоризненно.
– Потому что она не любит его так, как любит тебя.
В какой-то момент ей показалось, что, невзирая на все просьбы и запреты, брат бросится в палату к любимой, так напряглись его мышцы, но через мгновение его плечи обмякли и бушующие волны в карих омутах глаз сменились печалью неподвижной воды под пасмурным осенним небом.
– Ты права. Пойдем отсюда. Я… Я смогу до ее отъезда хотя бы, как раньше, посылать цветы?
Мелли улыбнулась ему сквозь слезы и кивнула.
Они вышли из больничного корпуса и побрели к автомобильной стоянке, а из-за занавески окна, расположенного на втором этаже, за ними следила женщина, тяжело опиравшаяся о подоконник. Ее лицо почти полностью скрывал бинт, на который из зеленых глаз скатывались соленые капли. Она смахивала их тонкими пальцами с обломанными ногтями и смотрела, смотрела вслед уходящим, словно пыталась запомнить каждое их движение…
Алиса уехала из больницы через три дня, в сопровождении верного Энди. Она боялась, что Джеймс, невзирая на ее просьбу, придет ее проводить, но каскадера не было, и девушка почувствовала, как рвутся в душе последние ниточки, связывающие ее с прежней жизнью. Ей захотелось плакать, но она твердо решила сохранять невозмутимость и очень тепло попрощалась с доктором Свенсоном и с медсестрой.