Амели вернула его к жизни. Это она подбросила Арману мысль о сиротах. Накричала на него даже и сказала, что Бог дал ему куда больше богатства, чем нужно одному, а значит, надо делиться. Арман и начал делиться… Он хороший мальчик, Джессика, и мое сердце разрывается при виде его страданий. Он этого не заслужил, честное слово, не заслужил!
Джессика молча обняла Матильду, тронутая услышанным до глубины души. Как бы ни была слепа материнская любовь, Матильда была искренним человеком. И правдивым.
Баронесса Рено вздохнула, отстранилась от Джессики и посмотрела на нее задумчиво и печально.
– Девочка, помоги ему. Помоги им обоим.
Голос предательски треснул, но Джессика смогла произнести в ответ:
– Я понимаю… Я постараюсь!
Элли проснулась в совсем отвратительном настроении, и Джессика промучилась до вечера, стараясь не допустить истерики. Арман к ним почти не подходил и молча наблюдал издали. Черные угли-глаза потускнели, словно подернулись пеплом, рот был скорбно и судорожно сжат. Видимо, надежда совсем оставила Армана Рено. Джессике становилось все более не по себе при виде этого глухого отчаяния.
Процесс укладывания на ночь затянулся, вдобавок во время купания Элисон упала в ванне и набила шишку, а потому из детской Джессика почти выползла…
…И тут же наткнулась на Армана. Он терпеливо ждал ее за дверью.
– Что ты тут делаешь?
– Я хотел извиниться. Я был груб.
– Ерунда. Не стоит извинений.
– Стоит. У тебя был тяжелый день.
– Последнее время они у меня все тяжелые. Да и у тебя не из легких.
Арман кивнул, отвернулся, сжав губы. Джессика подавила неуместное желание кинуться к нему на шею и тихо прошептала:
– Я все понимаю, Арман. Невыносимо смотреть на нее и не иметь возможности обнять, приласкать, поиграть с нею. А если подходишь – этот невыносимый крик. Ты молодец, держишься. Я бы на твоем месте уже била бы сервизы и рвала ковры со стен.
Он усмехнулся.
– Представляю. Как она сейчас? Заснула?
– Да, наконец-то.
– Хорошо. Переоденься, заверни Элль в одеяло и принеси ее в гостиную.
Джессика немедленно ощетинилась миллионом невидимых иголок.
– Это с чего это?!
Арман шагнул к ней, заглянул в глаза. Голос звучал мягко, но блеск из-под ресниц был хорошо знаком оторопевшей Джессике.
– Просто сделай то, что я сказал. Иначе я сделаю это сам.
– Я не сошла с ума? Мы говорим о маленькой девочке или о тюке с тряпьем?
– Мы едем на холмы. Для Элли приготовлен праздник молодого вина. Жители деревни сделали это специально для дочки Франсуа.
Джессика вытаращила глаза.
– Но… Она же испугается!
– Они все знают, что у нее… проблемы. Именно поэтому холмы и ночь. Девочка будет просто спать, а люди посмотрят на нее.