Теперь на столе плясали уже несколько испанцев – и мужчины, и женщины, а в руках у одной женщины появились кастаньеты, которыми она громко отщелкивала ритм. И никого это не шокировало – это же была Ибица.
К Рафаэлле приблизился официант.
– Синьорина будет заказывать что-то еще?
– Нет, – после некоторой паузы ответила она. – Нет, спасибо. – Она встала и протянула официанту кредитную карточку, нервным жестом извлеченную из сумочки. – Счет, пожалуйста, я ухожу.
Получив обратно пластиковую карточку, она быстро вышла из «Сан-Себастьяна». Луна, высоко стоявшая в темном небе, рельефно обрисовывала узорчатые листья пальм. Поверхность моря казалась удивительно спокойной, как слегка затуманенное зеркало. Рафаэлла замедлила шаг. И в самом деле, куда она спешит? Почему ушла из ресторана?
Впереди в тени раскидистой магнолии стояла скамейка, и Рафаэлла подошла к ней и, опустившись, почувствовала спиной приятную прохладу металла.
Где-то вдалеке хрипло прокричала чайка, в ответ ей тут же откликнулась другая, но мгновение спустя все крики стихли так же внезапно, как и начались, и над морем вновь воцарился полусонный покой.
Везде покой, но только не в моей душе. Я все время думаю о Паоло. Почему? Она закрыла глаза, плотнее вжалась спиной в холодные металлические перекладины скамейки. Неужели он так прочно вошел в мою жизнь?
Мимо нее, тихо смеясь, быстро прошла и исчезла в ночи парочка. В воздухе остался только аромат розы. Ибица, подумала Рафаэлла. Здесь много влюбленных, и мы с Паоло могли бы сидеть на этой самой скамейке…
Она закрыла глаза. Грудь ее бурно вздымалась, волосы растрепались, обрамляя бледное лицо.
Она и Паоло. Два разных человека в этом огромном мире. Что их связывает? Совместное катание на лыжах в горах? Пара бешеных автомобильных гонок по улицам Милана? Или и лыжи, и гонки были частью чего-то другого – того, чего она толком даже не представляла, но без чего, как выясняется, не может жить?
Рафаэлла вскочила. Глаза ее горели, сердце учащенно билось. Похоже, выскользнув из-под власти комиссара Мадзини, она подпала под еще более непререкаемую, не подчиняющуюся воле власть. Эта власть была неосязаема, невидима, но разве не из-за нее она оказалась здесь, на Ибице, а теперь не находит себе места и рвется обратно?
Мысли Рафаэллы улетели далеко-далеко… Она была как во сне. Но внезапно она очнулась. Совсем рядом под чьими-то ногами зашуршал гравий. Мимо нее в кромешной темноте прокрались две фигуры, такие же темные, как и эта ночь. Они показались ей зловещими. До нее донеслись обрывки разговора. Мужчины переговаривались громко, уверенные, что вокруг никого нет.