Она сразу же вспомнила тот ужин на двоих в магазине, когда Мартин сделал ей предложение, и Мелани неосознанно потрогала кольцо с рубинами, которое так и не смогла снять.
Мартин, вероятно, заметил ее пристальный взгляд и обернулся. Мелани смущенно улыбнулась.
– Я все же смогла выйти оттуда, – сказала она.
– Вот и отлично! Все будет готово через пять минут. Ты пока можешь переодеться. Хотя в таком виде ты мне нравишься гораздо больше!
Мелани покраснела и поспешила запахнуть халат поплотнее. Развернувшись, она пулей взлетела по лестнице и вошла в большую спальню. Мансардная комната была оформлена в темно-бордовых тонах, огромная кровать под балдахином, застеленная алым шелковым бельем, недвусмысленно намекала на то, для чего эта комната предназначена, и Мелани почувствовала, что сейчас ее щеки по цвету сольются с обивкой стен.
Она смущенно улыбнулась, удивляясь, как до сих пор она умудрилась сохранить стеснительность, и прошла к гардеробу. И тут Мелани остановилась как вкопанная. Она испустила то ли стон, то ли вздох и замерла, широко раскрыв глаза.
Оно было прекрасно. Облака белоснежных кружев, подол и корсет, расшитые мелкими жемчужинами, оголенные плечи и бархотка на шею, также расшитая жемчугом.
Мелани осторожно подошла к платью и потрогала, словно боялась, что оно пропадет. Но под пальцами оказался нежный шелк и шифон.
– Ну как оно тебе? – тихо спросил Мартин, незаметно подошедший к ней.
Мелани повернулась к нему, не в силах сказать ни слова.
– Значит, понравилось, – улыбнулся он.
– Да! Я о таком мечтала всю свою жизнь! – воскликнула Мелани и вновь повернулась к платью.
– Я рад, что не ошибся, – пробормотал Мартин, внимательно всматриваясь в ее лицо.
Тонкий профиль. Алые губы, приоткрытые, словно у маленькой девочки, увидевшей куклу своей мечты. Нежные щеки, тронутые румянцем. Да, Мелани сводила его с ума и не подозревала о том, как просто ей это дается!
– Пойдем ужинать, – глухим голосом сказал Мартин.
Мелани резко повернулась к нему и увидела разгорающуюся страсть в его глазах. Она знала, что сейчас может совершить непоправимую ошибку, но ничего, ничего не могла с собой поделать.
Это было сумасшествие, наваждение… Это было сильнее ее. Сильнее ее страхов, сильнее ее воли, сильнее ее разума.
Она хотела этого мужчину, хотела еще до того, как узнала о его существовании. Одинокими ночами он являлся ей в снах. Его глаза она искала в толпе. О его руках мечтала в чужих объятиях. Они были созданы друг для друга. И не могло быть иначе. Это была судьба, с которой у Мелани не было ни сил, ни желания спорить.