Доррис отпила глоток травяного чая и спросила:
– Ну как она?
– Чувствует себя неплохо, но ей придется дождаться результата анализов, которые были сделаны вчера.
– Вот как? Значит, вы и сегодня никуда не едете?
Родж развел руками.
– Увы! Поездка переносится на завтра.
– Хм… – задумчиво произнесла Доррис, вертя вилку. – Не проще ли быстренько съездить на виллу вам двоим, без Джоан, и покончить с этим делом?
– Но… как же? – удивился Родж. – Ведь все это затеяла Джоан, она обидится, если мы обойдем ее.
– Еще бы! – фыркнула Доррис. – Непременно обидится.
– Ну вот. Выходит, придется ждать.
То есть время моего пребывания под одной крышей с Роджем продлевается, хмуро подумала Энни.
Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось поскорее избавиться от этой муки – видеть и слышать Роджа, но не иметь возможности общаться с ним, как хотелось бы, даже просто дотронуться – ведь таков уговор. А с другой стороны, Энни бросало в холодный пот при мысли, что скоро она покинет Сан-Франциско и больше никогда – никогда! – не встретится с Роджем.
– Кажется, я знаю, что нужно сделать, – произнесла Энни, поправляя ремешок сумочки на плече. Она все еще находилась у двери, за стол так и не села.
Родж повернулся к ней. Доррис тоже, но медленнее.
– Что же? – спросил Родж.
– Думаю, мне пока лучше улететь домой, а потом, когда Джоан выпишут из клиники, я вернусь сюда, чтобы наконец провести экспертизу часов.
На минуту воцарилась тишина. Доррис первая оценила предложение Энни.
– Молодец, – едва заметно, но удовлетворенно улыбнулась она, – хорошо придумала.
Тут Родж словно очнулся.
– Как домой? Зачем это? Никуда ты не полетишь! – Его глаза сердито блестели.
– Что ты разволновался, детка, – миролюбиво произнесла Доррис. – По-моему, Энни предлагает весьма разумное решение. Ведь неизвестно, сколько еще Джоан пробудет в клинике. Видишь, врачи все-таки пока не склонны отпускать ее домой.
– Ну и что! – воскликнул Родж.
Взглянув на него, Энни подумала, что когда он сердится, то почему-то становится еще красивее. Вдобавок ему очень шел кофейного оттенка летний полотняный костюм, который он выбрал для поездки на виллу. Да и белая рубашка-поло выгодно подчеркивала его загар.
Поймав себя на том, что любуется Роджем, Энни отвела взгляд. Минувшая ночь как будто еще больше усилила ее чувства. Будь воля Энни, она бы только и делала, что рассматривала Роджа, а сейчас вдруг поняла, что даже себе самой не может сказать, как долго ей удастся соблюдать вчерашний уговор.
Одно неосторожное действие с его стороны – и я брошусь к нему в объятия, пронеслось в ее голове.