– Заходи, заходи, участковый! – ласково поприветствовали нас. – И ты, стрялец, присаживайся, ня след сыскному вояводе одному по тямноте возвращаться. Хорошо, что с охраной пришёл, да уж, поди, я-то тя не обижу…
Готов прозакладывать что угодно, эта женщина преотличнейше узнала царя, но тактично промолчала, не подавая виду.
– Я ещё раз взываю к вашему чувству долга. Вы говорили, будто бы знаете, куда отправилась девочка, следовательно, подозреваете, где она может находиться?
– Знать – знаю, да вот скажу ли… Но коли ты так за дявчонку бязродную дрожишь, так сам понямать должен, что ничаво на свете даром-то ня даётся.
– Марфуша, ты б не наглела так уж, а? – попытался вмешаться государь, но я одёрнул его за рукав, прямолинейно спрашивая:
– Сколько?
– Ня всё дяньгами мерится, – накручивая длинные бусы на пухлый пальчик, проворковала хозяйка, улыбаясь самым откровенным образом. – В ином разрезе ласка мужская, мялицейская, подороже будет.
– Так мы и тут готовы посодействовать! Посторонись-ка, Никита Иванович…
– Сядь, стрялец! – резко оборвала Гороха Марфа Дормидонтовна. – Ня в своё дело ня лезь, а вона лучше за двярями подожди, там тябя девки бяз тяпла ня оставят. А уж мы тут с сыскным вояводой полюбовно, по-свойски потолкуям…
Чья-то размытая тень метнулась из-за печки с изразцами, в мгновение ока затушив канделябр и погрузив всю комнату в темноту. Вслед раздался хлёсткий звук пощёчины! Дикий женский визг заполнил всё помещение…
Я так понял, что Марфу Дормидонтовну как минимум убивают! Попытался отступить к стене, но споткнулся и упал. Кстати, очень вовремя, прямо над моей головой в стену врезался тяжёлый табурет! Дальше началась банальнейшая драка вслепую…
– Держись, участковый! Эх, зашибу-у-у!.. – грозно взревел гороховский бас, и кто-то, перевернув стол, успешно въехал мне сапогом в живот. Из сеней высунулись было охранники, но вмешиваться не рискнули, со стуком прикрыв дверь и даже не пожелав удачи.
Звенела разбиваемая посуда, смачно хрустела мебель, из соседних комнат солидарно со всё проклинающими клиентами голосили девушки. Я кого-то поймал за шиворот и, развернув, ткнул кулаком туда, где предполагалось лицо. Попал в лоб, здорово ушибив пальцы, а этот кто-то шумно брякнулся на пол! Единственный источник света, махонькая лампадка, неожиданно сорвавшись с места, завертелась огненным колесом и с размаху стукнула меня по уху! Не то чтобы очень уж больно, но маслом перепачкался весь… Безобразная, бессмысленная и грязная потасовка продолжалась минут десять, пока кто-то не высадил окно, со звоном исчезнув в ночи! Чуть позже расхрабрившийся персонал всё-таки вспомнил о служебном долге, сунувшись в двери со свечой. Хм, зрелищность разрушений на поле брани впечатляла и угнетала одновременно…