– Дивно поет он, и голос его несравненный так же высок, как норвежские скалы над морем. Так же могуч, как суровые волны при шторме. Так же прекрасен, как радуги пояс над фьордом. Песни поет он о битвах, боях и героях, о старине, о предках глубоких и мудрых…
– Ясно-понятно, как видно, ваш Один, кроме всего, и прекрасный знаток фольклора. Это великое дело, скажу по секрету… Вечно потомки ему благодарными будут за все легенды, что бог собирал терпеливо, в запись их ввел и реестр составил подробный.
После моей речи у девицы отвисла челюсть. Не знаю уж, что ее так поразило, но Фрейя встала столбом у очередных дверей, глядя на меня, как на нового пророка.
– Ты… ты… как это… как это у тебя получается?
– Верлибр? – улыбнулся я. – Да брось, что в этом сложного? Главное – ухватить ритмику и размер, а гнать подобную лабуду можно километрами.
– Ты – поэт! – восхищенно выдала она.
– Шесть сборников стихов, член Союза писателей России, редактор литературной газеты при музее Хлебникова, – скромно перечислил я. Девочка понятия не имела о достижениях современной поэзии. Этим было грех не воспользоваться, но тут двери сами собой распахнулись. Перед моим взором раскинулось самое буйное из всех мыслимых застолий. Огромный зал, уставленный длинными рядами грубых столов. За ними пила, ела, горланила песни, буянила, спала и просто орала неисчислимая толпа викингов. Рев стоял такой, что хоть уши затыкай. Где-то далеко виднелся высокий трон с восседавшим на нем седобородым человеком, видимо, это и был сам Один. Меж столами сновали гибкие мускулистые девушки, разнося кувшины с алкоголем и подносы с мясом. Я откашлялся и поздоровался с присутствующими. Бесполезно. На меня никто даже не глянул, у всех были свои дела.
– Сними щит и брось его в центр зала, – тихо посоветовала Фрейя мне на ухо.
Я понимающе кивнул, неловко стащил щит и, размахнувшись на манер дискобола, запустил его над рядами пирующих. Он просвистел в воздухе и врезался в чей-то стол, сбив со скамей трех бородатых воинов, ближним сотрапезникам повезло больше – их всего лишь облило пивом и подливами. На мгновение в зале повисла взрывоопасная тишина…
– Я имела в виду – в центре зала, себе под ноги, – жалобно пискнула побледневшая советчица. – Ой, что сейчас будет?!
Викинги медленно вставали из-за столов, напряженно вглядываясь друг в друга. Потом встал тот, которому мой щит въехал в лоб. Он взял щит в руки, подержал, а после этого неожиданно треснул по голове ни в чем не повинного соседа напротив:
– Тюрлинг Отважный, ты оскорбил меня!