Леди Крум(протестующе). Ах, в самом деле?!. (Протестуя уже слабее.) Ах, перестаньте…
Септимус вынимает из кармана письмо Байрона и поджигает уголок от пламени спиртовки.
Перестаньте…
Бумага вспыхивает в руке Септимуса, он роняет ее на оловянный поднос. Письмо сгорает дотла.
Септимус. Ну вот. Письмо лорда Байрона, которое не суждено прочесть ни одной живой душе. Я отправлюсь в изгнание, мадам, как только вы пожелаете.
Леди Крум. В Вест-Индию?
Септимус. Почему именно в Вест-Индию?
Леди Крум. Вслед за Чейтершей. Разве она не сказала вам, куда едет?
Септимус. За время знакомства мы не обменялись и тремя словами.
Леди Крум. Естественно. Она приступает к делу без лишних разговоров. Чейтерша уходит в море с капитаном Брайсом.
Септимус. Бравым матросом?
Леди Крум. Нет. Женой своего мужа. А он взят в экспедицию собирателем растений.
Септимус. Я знал, что он не поэт. Оказывается, его истинное призвание ботаника.
Леди Крум. Он такой же ботаник, как поэт. Братец выложил пятьдесят фунтов, чтобы опубликовать его вирши, а теперь заплатит сто пятьдесят, чтобы Чейтер целый год рвал в Вест-Индии цветочки, а братец с Чейтершей будут собирать ягодки. В постели. Капитан Брайс не остановится ни перед чем. Не моргнув глазом обманет Адмиралтейство, общество Карла Линнея и даже Главного королевского ботаника, сэра Джозефа Бэнкса из Кью-гарден. Брайс неукротим, раз уж воспылал такой страстью.
Септимус. Ее страсть столь же кипуча, но направлена не столь узко.
Леди Крум. У Бога особое чувство юмора. Он обращает наши сердца к тем, кто не имеет на них никакого права.
Септимус. Верно, мадам. (Помолчав.) Но разве господин Чейтер обманывается на ее счет?
Леди Крум. Он упорствует в своем заблуждении. Жену считает добродетельной оттого, что сам готов за эту добродетель драться. А капитан Брайс на ее счет нисколько не заблуждается, но поделать с собой ничего не может. Он готов за эту женщину умереть.
Септимус. Думаю, он предпочел бы, чтобы за нее умер господин Чейтер.
Леди Крум. Честно говоря, я никогда не встречала женщины, достойной дуэли… Но и никакая дуэль не достойна женщины, господин Ходж. Ваше письмо ко мне весьма странно соотносится с вашими шашнями с госпожой Чейтер. Можно произнести или написать слова любви и тут же их предать — такое в моей жизни бывало. Но предать, еще не окунув перо в чернила?! И с кем? С уличной потаскухой! Вы намерены оправдываться?
Септимус. Миледи, я находился в бельведере наедине со своей любовью. Госпожа Чейтер застала меня врасплох. Я был в агонии, моя страсть жаждала выхода…