Я ей совершенно не нужен, без всякой обиды констатировал он, ей нужно показать себя не мне, публике. Она, видимо, вкусила когда-то этот яд сцены и при первой возможности наслаждается им. Значит, она вовсе меня не кадрит. Или кадрит таким вот образом? Но, как говорится, не на того напала. Ему никогда не нравились женщины такого рода… Все друзья потешались над ним за то, что у него никогда не было романов с актрисами, даже самыми ослепительными, хотя они частенько заигрывали с ним. Он был видным, привлекательным мужчиной, но… Вот Артур бы сейчас наверняка завелся, с усмешкой подумал он. У него и жена красавица-актриса, да и других он не пропускает…
Наконец, оркестр смолк. Она слегка ошалело огляделась вокруг, словно очнулась от наркотической грезы, и с виноватой улыбкой подошла к нему.
– Прости, Илья… Я давно не танцевала, меня как прорвало…
Ее возвращение к нему сопровождали аплодисменты публики.
– Вы и вправду потрясающе танцуете, – не подхватил он этого «ты». Лучше сохранить дистанцию. Кстати, замечательная сцена для фильма… И жена Артура станцует как нельзя лучше. Она очень музыкальна и пластична. А Нину жаль…
– Илья, знаете, мне пора…
– Уже?
– Да, я не могу возвращаться заполночь, я же все-таки воспитываю девочку и не могу шляться без зазрения совести. Ведь если меня уволят… Мне совсем некуда будет деваться…
– Да, конечно, идемте, я вас провожу.
– Не стоит меня провожать…
– Вы не хотите, чтобы нас видели вместе?
– Конечно! Я сказала, что пошла погулять с подругой…
– У вас тут есть подруги?
– Одна есть, она тоже служит в богатой семье…учительницей музыки… И я не хочу…
– Нина, но что же, мы больше не увидимся?
– Ну почему же… По утрам я всегда бегаю в одно и то же время, – улыбнулась она. – К тому же завтра Ляля с отцом полетят на Гран Канариа, и я буду свободна после обеда. Наверное, буду…
– Превосходно, тогда, может, пообедаем вместе?
– Давайте утром встретимся и договоримся. Вероятно, я уже буду знать, что меня ждет завтра.
– Что ж, тогда до встречи утром.
– И вам не лень так рано вставать? – улыбнулась она.
– Я всегда рано встаю.
– Ну, до завтра, жаворонок!
Он вздрогнул. Так его, бывало, приветствовала Лида. Она, наоборот, любила поспать, и когда утром он садился за компьютер, частенько входила заспанная к нему в комнату, чмокала его в затылок, от нее пахло теплом, хорошими духами и зубной пастой. Она очень заботилась о своих зубах, а сердце запустила…
Шок от ее внезапной смерти был так силен, что он полностью утратил почву под ногами, а потом смерть отца и матери… Казалось, он не выдержит, а вот выдержал, и даже начал волочиться за женщиной, правда, как-то вяло, с сомнениями и рефлексиями, но все же, и это самое важное, он смог работать… А времени с похорон матери прошло всего ничего, каких-то полтора месяца. Какая же скотина человек! Подобным мыслям он предавался в последнее время довольно часто, находя в них даже какое-то мрачное упоение, но сейчас это был просто привычный ход мыслей, не более того. А раз так, надо отвыкать! Иначе возникнет диссонанс, разлад с самим собой. Он вдруг ощутил, как в нем прорастает жажда жизни, словно росток в документальном кино, снятый рапидом… Он вернулся к себе, зажег на балконе свет, взял блокнот и сел, поставив рядом бутылку пива.