Такое сочинение, конечно, не историческая работа; оно приносит пользы не больше, чем вреда. Совсем другое дело — прекрасный портрет, нарисованный Пьер-Готье в книге «Три Медичи» (1933). Впервые французский историк изобразил в одном масштабе достоинства, недостатки и даже пороки этой личности, столь мошной и столь противоречивой. Рассказчик пользуется «простодушными сокровищами» стихов Лоренцо. В конечном счете все в герое оправдывается тем, что он поэт:
«Блажен, кто, как Лоренцо Медичи, оставил после себя самую прочную славу: несколько страниц, на которых блистает правда!»
В 1937 году Марсель Брион ничтоже сумняшеся объявил Лоренцо «демократом», который считал,
«что народ должен в конце концов разделить интеллектуальные наслаждения с самыми привилегированными классами, декларировал всеобщее право на культуру и искусство... Он стремился сделать из флорентийцев народ художественных критиков, подобно афинянам времен Перикла. Это был благородный идеал, но в психологическом отношении — заблуждение, простительное для человека, сформированного платониками и поэтами».
В 1949 году Фред Беренс пошел еще дальше. Его перегруженная подробностями книга называется «Лоренцо Медичи, или Поиск совершенства». Здесь идеал Лоренцо уже совершенно смешивается с идеалом Перикла: «Служить большинству, обеспечивать равенство всех перед законом, чтобы свобода граждан вытекала из свободы общества».
Новые исследования итальянских ученых, архивные находки и многочисленные работы о Ренессансе позволили беспристрастнее взглянуть на Лоренцо Медичи. В 1937 году Опостен Ренодо попытался дать объективную характеристику этой личности («Государственные деятели», т. 2). Но говоря о таком человеке, трудно оставаться хладнокровным. Этторе Аллодоли прощает Лоренцо все любовные грехи:
«Можно сказать, что Лоренцо Великолепный в сравнении с государями его времени был просто святым: у него не было незаконных детей, он никого не насиловал...»
А Роберто Пальмарокки, когда писал биографию Лоренцо Великолепного (1941), извлек из исторических документов актуальный тогда политический урок: Лоренцо доказал, что сила государства состоит в единстве руководства и сплоченности нации.
Между тем книга Хью Росса Уильямсона, вышедшая в Лондоне в 1975 году, представляет Лоренцо как
«естественный продукт своего времени и своей страны: гений Флоренции XV века, которого не коснулись более поздние идеи пуританизма и либеральной демократии... На самом деле сам Лоренцо и был Возрождением, и ничто в искусстве и мысли его времени не может быть по-настоящему понято вне связи с ним и его жизнью