Он так увлекся, что опомнился только, когда двери лифта разъехались перед ним на девятом этаже первого гуманиторного корпуса.
Когда Погодин вошел в аудиторию, его группа уже была там и вяло переговаривалась между собой. На всех лицах Погодин увидел все то же обычное и равнодушное выражение, которое было на них всегда, но которое сегодня так пугало его во всех людях. Ему казалось, что все они плавают в спокойном затхлом киселе, мешавшем им широко улыбаться, порывисто двигаться и ярко выражать свои чувства.
Возможно поэтому Погодин читал сегодняшнюю тему вяло, затевал ненужные споры, стал зачем-то разбирать грамматические формы "Задонщины", которые и сам, как выяснил, плохо помнил и заставлял студентов вычерчивать генеалогическое древо князей из "Слова о полку Игореве". При всем этом студенты представлялись ему скучными и ограниченными, и даже у хорошенькой девочки, которая сидела у окна и которой он всегда незаметно любовался, сегодня нос казался слишком длинным, а лицо - узким и желтоватым. Семинар затянулся до бесконечности, и Погодин больше самих студентов обрадовался, когда наконец зазвонил звонок.
После первого семинара сразу начинался второй, у другого курса, и здесь Погодин воспользовался случаем и прочитал подготовленную назавтра лекцию, решив проверить, прозвучит ли она. Почти сразу он пожалел о своей затее, но решил довести ее до конца. Собственный голос казался ему слабым, мысли незначительными и банальными, а когда он хотел сказать что-то новое - слишком сбивчивыми.
Студенты слушали его невнимательно, смотрели осоловело, очевидно устав за день, и лишь одна девушка, высокая, нескладная, с некрасивым лицом, быстро писала что-то в тетради. Кандидату стало жаль ее и он хотел сказать, что она то же сможет прочитать и в учебнике, но тут же вспомнил, что кто-то говорил ему об этой девушке, что она точно так же напряженно пишет на всех лекциях, но ничего не может после запомнить и на экзаменах плачет.
Лишь под конец, когда до звонка оставалось уже минут десять, Погодин немного разговорился и высказал одну-две свежие мысли, никем не замеченные, потому что все уже устали и даже девушка с конспектами отложила ручку.
Домой Погодин возвращался в самом отвратительном настроении. Он казался себе человеком самым незначительным, трусливым, нерешительным и поверхностным, слишком легко идущим на компромисы и боящимся тяжелой кропотливой работы. Погодин вспоминал, как сложно ему всегда было заставлять себя ездить в архивы и сидеть в библиотеках и книгохранах, а без этого настоящий ученый-филолог невозможен. Вспомнил он и много других тяжелых и неприятных случаев, как нельзя лучше доказывавших и подчеркивающих все его слабости и недостатки.