"Ти-ти-ти! Ту-ти-та! Та! Та!" - говорила жена. "Бу-бу-бу-бу!" - возражала ее мать. "Тра-та-та-та-та!" - перекрывала всех энергичная тетка. Наконец "ти-ти-ти" и "бу-бу" выдохлись и смолкли, и осталось лишь "тра-та-та-та".
- Наши победили! - негромко сказал Погодин и отнял ладони уже совсем.
Внезапно ему стало стыдно, что в такую ответственную минуту он ведет себя как мальчишка, и он вошел в комнату.
Жена лежала на кровати и быстро перелистывала телефонный справочник, а ее мать, видно, не представляя, чем ей занять руки, вертела в руках синюю пустую чашку без ручки, в которой Погодин утром приносил Даше чай. Тетка искоса, по-птичьи, взглянула на Погодина и продолжала быстро говорить в трубку:
- Как нельзя, почему? У нас к вам направление из консультации и обменная карта!.. Почему в последний момент? Срок только через неделю! Сами понимаете, никто ничего точно знать не может... Да, да, я понимаю, что у вас есть определенные правила, но нельзя ли сейчас подъехать, а потом уже попасть на прием?.. Не практикуется? Значит, вы считаете шансов попасть к вам нет? Нет, в свой районный она не хочет... Вы не знаете, а кто должен знать, в чьей это компитенции, вашего главного врача?.. Нет, я на вас не кричу, я так советуюсь!.. Девушка, милая, ну подскажите же вы нам, войтите в положение...
Тетка, разговаривавшая по телефону, напоминала Погодину маленькую юркую ласку или лисицу, которая бежит вдоль деревянного сплошного забора и ищет малейшую щель, чтобы попасть в курятник. Но этот забор, очевидно, был совсем уж непролазным, потому что, когда тетка повесила трубку, с ее лица сразу сползло выражение приветливого внимания, которым она дистанционно старалась гипнотизировала свою собеседницу.
- Вот гады-гады-гады! - скороговоркой, без злости сказала тетка, и "гады-гады-гады" слились у нее в одно длинное слово. - Они тебя в Институт Акушества не возьмут: мы у них не успели папку завести. Что ж ты одного дня дотерпеть не смогла?
- А без папки нельзя? Или сейчас ее завести? - растерянно спросила Даша, явно не понимавшая, зачем нужна папка, когда у нее есть живот и ребенок, стремящийся его покинуть.
- Не будь дурехой! У них так заведено! - одернула ее тетка.
Она сама работала в министерстве - в бюрократическом учреждении и знала, какова сила бумаги.
- Не надо было метаться! - басом сказала теща. - Говорила я, выбери себе один роддом и ходи вокруг него, пока не приспичит.
Мать была намного спокойнее своей сестры и, видимо, была недовольна, что ее сдернули с постели рано утром и не дали доспать. Если тетка сама никогда не рожала и, как всякая нерожавшая женщина, представляла себе процесс появления на свет ребенка как цепь ужасов и неминуемых осложнений, то мать рожала дважды и оба раза в самые последние часы, когда уже начинались сильные схватки, добиралась до роддома на электричке, а потом на троллейбусе. Роды у нее проходили легко, и она не помнила даже во сколько родилась Даша, ее вторая дочь. "Кажется, где-то утром," - говорила она.