«Пока порядок, — подумал Томас — Будем делать вид, что ничего не замечаем».
— Ой! — воскликнула Нора. — А где ее альбом? Помнишь, фотографии, которые мы подарили ей, когда Бар был щенком?
— В кабинете, наверное, — ответил Томас — Там, на полках... Думаешь, это хорошая мысль?
Нора уже была на полпути к гостиной.
— Не знаю, Томми. Я решила, что...
Конец фразы потонул в бульканье кофеварки. Немного позже он нашел ее в кабинете. Нора стояла перед постером с картой Земли: Британская Колумбия и Аляска сине-зеленым пятном выступали из-за ее плеча. Она смотрела в небольшой фотоальбом, будто изо всех сил старалась что-то там выискать. Быстро взглянув на Томаса, она закрыла альбом и почти благоговейно положила его на стол.
— Нора?
Она прислонилась к постеру и начала сползать на пол. Очки выскользнули у нее из руки.
— Я забыла, — сказала она, слабым движением указывая на альбом. — Забыла, ч-что там фотографии... фотографии...
Она расплакалась.
Томас сжал ее в объятиях, даже не заметив, когда успел пересечь кабинет. Нора вздрагивала и рыдала.
— О, Томми, — тяжело вздохнула она. — Пожалу-уйста, пожалу-уйста...
— Тсс... Нам остается только ждать, милая... Покажи, что ты сильная, хотя бы Рипли.
— Рипли, — вздохнула Нора. — Рипли... — повторила она, как если бы это была ее последняя мантра, последняя оставшаяся у нее молитва.
Она смахнула мокрую от слез челку, посмотрела на Томаса полными такой муки, такими ранимыми глазами. Она казалась такой искренней, такой брошенной и беззащитной. Такой настоящей.
Они поцеловались. Это был медленный, нежный и обнадеживающий поцелуй. У Норы был привкус мяты.
Тут же губы ее отчаянно впились в его губы. Ее руки блуждали по его спине. Она прижалась к нему. Он стиснул ее правую грудь, почувствовал ее дыхание у себя во рту.
Левой рукой он задрал ее юбку и просунул ладонь дальше, между бедер, коснувшись теплого мягкого хлопка. Теперь она совсем задыхалась. И не отпускала его, обхватив его член холодными руками.
Он разорвал ее трусики и прижался к этому влажному, горячему. Она перебросила ногу через его бедро, и внезапно, ошеломительно он вошел в нее.
«Нет», — шепнуло что-то у него внутри, но было слишком поздно.
Она вскрикнула, ее влажные губы проехались по его щеке. Он толчками входил все глубже и глубже.
— М-м-м, — стонала она, — м-м-м...
Она вцепилась в него руками и ногами, и он ощущал этот мягкий, умоляющий, жаждущий центр, средоточие всего. Ненасытный рот.
— Наверх, — выдохнула она.
Он отодвинулся. Теперь все происходило слишком быстро. Ему хотелось насладиться ею, ласками, исходившим от нее ощущением, запомнить его. Он хотел, чтобы она пришла к нему так же, как приходила к Нейлу.