— Но он кричит! — воскликнула Нора. — Мой ребенок постоянно кричит!
— Нора, пожалуйста! — возбужденно произнес Томас — Ты не понимаешь. — Он посмотрел на доктора. — Миндалина просто отвечает за рефлекс, вызывающий крик... рефлекс, моя милая.
Нора поглядела на него широко открытыми глазами, полными слез.
— Так, значит, ему не страшно?
Томас покачал головой.
— Это всего-навсего неконтролируемый рефлекс, который срабатывает снова и снова. Вроде икоты. Внутренне это тот же самый мальчик, которого мы знаем и любим, испуганный всей этой суматохой, приведенный в отчаяние тем, что не может остановиться и перестать кричать, вот и все.
— Нет, — сказала Нора так, словно подвергала себя телесному наказанию за свои страхи. Она сложила ладони, как кающаяся грешница. — Нет! Нейл не сделал бы этого. Только не с нашим малышом. — Она подняла голову, слезы ручьем текли по ее щекам. — Он же был твоим лучшим другом, Томми. Твоим лучшим другом!
«И твоим любовником...»
Доктор Чадападдаи протянул ей бумажную салфетку, сделал шаг назад, лицо его приняло профессионально бесстрастное выражение.
— Пошли, — сказал Томас, вставая. — Я отвезу тебя домой.
Нора вытерла слезы салфеткой и заявила:
— Никуда я не пойду!
Она тоже встала, обвела все вокруг безумным, неистовым взглядом и начала заламывать руки.
— Я... Я...
— Спросите моего помощника по административной работе, — сказал заведующий неврологическим отделением, открывая дверь. — Он проведет вас в комнату для отдыха, миссис Байбл.
Томас сказал Норе, что подождет ее в холле. Один из них должен поехать домой присмотреть за Рипли. Придется договориться, когда они будут сменять друг друга...
— Знаете ли вы... — начал доктор Чадападдаи, когда дверь за Норой закрылась.
— Знаю, — прервал его Томас.
Фрэнки испытывал ужас, выражавшийся в его воплях. Томас посчитал свою ложь благонамеренной, поскольку она помогла Норе справиться с собой, однако понял, что был в первую очередь заинтересован в ее способности повиноваться, равно как и Чадападдаи. Ему пришло в голову, что он всегда поступал так. Предотвратить, переиначить...
— Плохая мысль, — сказал невролог.
— Это единственное, что нам оставалось, — ответил Томас, утирая слезу. — Вы сами ее видели. И, зная, что Фрэнки действительно... действительно...
Невролог в замешательстве потупился, поджал губы.
— Но вы не понимаете. Я должен сказать ей. Иначе получится, что я лечу ее сына обманным путем. Это не только этический вопрос, мистер Байбл, это сфера закона.
Сраные юристы. Даже когда их не было в комнате, они там были, значит, они были везде.