Джон Джоуи оставался совершенно бесстрастным. Я бы на его месте уже лопнула от злости. Я и сама злилась. В конце концов, этот несчастный старался. Мне очень хотелось посоветовать Джозефине отвязаться от него, оставить его в покое, но я решила выждать пару дней, а потом уже научить их тут уму-разуму.
– Ну, – в очередной раз пожал плечами Джон Джоуи, – вы же знаете, как это бывает.
– Вообще-то, нет, Джон Джоуи, не знаю, – холодно ответила Джозефина. – Не забывайте: это не я лечусь в реабилитационном центре от хронического алкоголизма.
Ого, какая злобная!
– Ну, понимаете, – Джон Джоуи взял игривый тон, – в один прекрасный вечер вы вдруг чувствуете себя одиноко и решаете пропустить стаканчик…
– Кто это вы? – окрысилась Джозефина.
Джон Джоуи опять кротко улыбнулся.
– Кто это решает «пропустить стаканчик»? – настаивала Джозефина.
– Я, – наконец сдался Джон Джоуи. Ему тяжело давался разговор. Судя по всему, раньше ему не приходилось так много говорить.
– Не слышу, Джон Джоуи, – не унималась Джозефина. – Громче. Скажите, кто пропускал стаканчик.
– Я.
– Громче!
– Я.
– Еще громче!
– Ну, я!
Джон Джоуи был очень расстроен и утомлен тем, что пришлось так напрячь свои голосовые связки.
– Надо отвечать за свои поступки, Джон Джоуи! – рявкнула Джозефина. – Если вы их совершаете, то имейте мужество хоть сказать об этом.
Почему она так старается сломать их, выбить у них почву из-под ног? Как это жестоко! Приходилось признать, что я недооценила Джозефину. Теперь она напоминала мне уже не Мики Руни, а Денниса Хоппера.
Ну, уж я-то к ней на удочку не попадусь. Я вообще не стану реагировать на то, что она будет говорить мне, я буду сохранять спокойствие. У нее ведь на меня ничего нет. Я-то не выпивала по две бутылки бренди в день и не продавала скот без ведома моего брата.
Джозефина крепко прижала Джона Джоуи. Она закидала его вопросами о детстве, о его отношениях с матерью, в общем, обо всякой ерунде. Но получить от него какую-нибудь информацию было так же трудно, как выжать каплю крови из турнепса. Он только плечами пожимал, тянул свое «э-э…» и не был твердо уверен ни в одном факте.
– Почему вы никогда не были женаты, Джон Джоуи? – спросила Джозефина.
И опять пожатие плеч и кроткие улыбки.
– Э-э… ну, должно быть, до этого не доходило…
– У вас никогда не было девушки, Джон Джоуи?
– Э-э… ну, были… Одна-две…
– И что, не было ничего серьезного?
– Э-э… и да, и нет, – Джон Джоуи пожал плечами (опять!).
Он уже начинал меня раздражать. Почему бы не рассказать Джозефине, отчего он не женился? Можно было бы ограничиться по-ирландски лаконичным объяснением. Мол, они с братом никак не могли поделить между собой ферму. Или он вынужден был дожидаться смерти матери, чтобы жениться на любимой, потому что две рыжеволосые женщины под одной (крытой соломой!) крышей – это слишком. Для сельской местности в Ирландии, опутанной аграрными предрассудками, такое объяснение выглядело вполне правдоподобным. Однажды я провела лето в Галвее и наслушалась всего этого.