«Не люблю, когда пенис слишком твердый», – мечтательно подумала я. Конечно, от твердого толку больше, но он такой распухший, такой толстый, такой живой, что никогда не знаешь, что он выкинет в следующий момент, то есть знаешь, конечно, но…
К моему удивлению, что-то, жившее у меня внизу живота, проснулось. И не только проснулось, но и потребовало завтрака. Я не видела Люка, но чувствовала его запах. Запах сигарет, зубной пасты, еще чего-то резкого и возбуждающего – в общем, запах мужчины. Я возбуждалась все сильнее и сильнее. Люк был такой большой, гладкий и нежный.
«И все-таки пошел он на фиг!» – решила я. Эта ночь была ошибкой. Люк подвинулся ко мне еще ближе, так что его бедра оказались плотно прижатыми к моим. И я ощутила, какие они мощные и твердые. Я начала необыкновенно остро реагировать на каждое его прикосновение, как будто я только что поменяла кожу, как змея.
Удивительно, но на этот раз я вовсе не чувствовала себя толстой и отвратительной, как обычно в постели с мужчиной. Может быть, это потому, что он безумно хотел меня. Мой зад, во всяком случае, чувствовал, какая у Люка эрекция.
Он снова погладил мою шею, потом его рука скользнула ниже, еще ниже – к моему животу (поскорее втянуть живот!), потом еще ниже. У меня опять перехватило дыхание, на сей раз не от злости, а по другой причине. Он водил ладонью по моему животу, время от времени перемещая ее на бедро, касаясь волос на лобке (я дернулась, издав высокий звук, похожий на визг собаки, которой прищемили хвост), и снова гладил живот, и опять – бедро, сначала внешнюю, потом внутреннюю часть бедра. Круги, описываемые его ладонью, все сужались и сужались. Но не так быстро, как мне того хотелось.
Умом я понимала, что надо бы сбросить его руку, сказать, чтобы отстал от меня, но то, что жило у меня внизу живота, умоляло о другом. «О, давай же, давай!» – мысленно торопила я его. Он опять поднялся выше. О, нет, пожалуйста! Потом погладил внутреннюю поверхность бедра, выше, чем в прошлый раз, но, увы, недостаточно высоко.
Между ног у меня все таяло, мне казалось, что я излучаю радиацию. Но я все равно не шевелилась! Кровь отхлынула от головы и, подобно толпе беженцев, устремилась к лону, сразу сделав его тяжелым, набухшим и чутким. Голова же стала пустой и легкой.
Пока я, скрючившись на боку в эмбриональной позе, лихорадочно соображала, что же делать, все внезапно изменилось. Без всякого предупреждения Люк вдруг резко перевернул меня. Только что я, оцепенев, лежала на боку – и вот уже распластана на спине, а Люк – сверху.