– Не надо! – воскликнула Эмер.
– Почему? – вкрадчиво спросила Джозефина.
– Потому что… потому что там все неправда!
– Значит, неправда, что Нейл… – Джозефина взяла со стола листок бумаги, – что Нейл сломал вам нос, подбородок, руку, что он гасил об вас сигареты, прищемлял вам руки дверьми, спустил вашего младшего ребенка с лестницы, так что девочке пришлось наложить сорок восемь швов…
– Не надо! – закричала она, закрыв лицо руками. Я просто не могла поверить! Одно дело – соврать, сколько ты выпил, а другое дело – все эти ужасы… Эмер зарыдала, а Нейл бросил на нее злобный взгляд. У всех остальных, как и у меня, был шок. Я беспокойно ерзала на стуле, и не только потому, что на сей раз мне достался самый неудобный, – просто все эти психотерапевтические игры мне больше не нравились. Сначала-то было забавно, а теперь все происходило всерьез и стало страшновато.
– Что вы на это скажете, Нейл? – спокойно спросила Джозефина.
Я с облегчением вздохнула. Слава богу, у Нейла есть возможность защитить себя.
– Эта сучка врет, – сказал он медленно и зло. Сейчас он вовсе не производил впечатления милого человека. Милые люди так не разговаривают.
– Вы действительно врете, Эмер? – буднично спросила Джозефина.
В комнате установилась тишина и тягостно длилась.
– Да, – сказала Эмер. У нее сильно дрожал голос. Было слышно, как она прерывисто дышит. – Все, что я написала, – неправда.
– Вы все еще защищаете его? – спросила Джозефина. – Хотите принести себя в жертву?
Да хоть бы Джозефина заткнулась наконец! Эмер ведь сказала, что все неправда, и мне хотелось, чтобы вопрос на этом был исчерпан.
Скорее бы кончилась эта проклятая группа, чтобы можно было заняться чем-нибудь нормальным и обычным, например, выпить чаю.
– Вы решили принести в жертву и своих детей тоже? – негромко спросила Джозефина съежившуюся на своем стуле Эмер.
И снова эта невыносимая, душераздирающая тишина. От напряжения я так сжалась, что мои плечи оказались где-то на уровне ушей.
– Нет, – наконец раздался сдавленный ответ. У меня упало сердце.
– Что вы сказали, Эмер? – участливо переспросила Джозефина.
Эмер наконец подняла голову. Лицо ее покраснело и было мокрым от слез.
– Нет, – повторила она плачущим голосом. – Детей – нет. Со мной он может делать, что хочет, но детей пусть оставит в покое.
Я посмотрела на Нейла. Его лицо было искажено дикой злобой. Никто сейчас не смог бы узнать в нем того дружелюбного, забавного парня, каким он был двадцать минут назад.
– Итак, все это – правда? – произнесла Джозефина голосом, полным безграничного сочувствия. – Значит, Нейл действительно совершил все, о чем вы здесь написали?