Даже в мечтах не могла она себе представить, что будет жить в доме на Пятой авеню. Собственная комната! Пять долларов в неделю! У нее немного уйдет времени на то, чтобы скопить достаточную сумму и вернуться в Филадельфию, в свою родную семью.
Все это было в пятницу, до претворения мечты в жизнь ее отделяли только суббота и воскресенье. По дороге домой Кэрри строила планы своего освобождения. Элла уже ждала ее, вернее, не ее, а те деньги, которые девочка приносила по пятницам. Получив их от Кэрри, она тут же ушла.
Кэрри улеглась на постель. Она чувствовала себя слишком уставшей, у нее не было сил даже на то, чтобы дойти до ближайшего ресторанчика и купить себе кусочек цыпленка или хотя бы овсяных хлопьев. Откуда-то с улицы в комнату неслась громкая музыка. Спать! Больше всего на свете ей хотелось сейчас закрыть глаза и поскорее уснуть. Чем быстрее она заснет, тем быстрее наступит суббота, а за ней — воскресенье, а потом…
Через два часа ее разбудило прикосновение руки, грубо трясшей видневшееся из-под одеяла плечо.
Проснулась Кэрри не сразу, долго терла глаза.
— Что такое, бабушка? В чем дело?
Но это была не бабушка. Рядом с постелью она увидела высокого темнокожего молодого человека с широко раскрытыми глазами и лохматой шевелюрой.
— Кто ты такой? — испуганно вскрикнула Кэрри.
— Можешь не бояться, — парень улыбнулся. — Я — Лерой. Пришел разыскать свою мать.
— Как ты вошел сюда? — начала было Кэрри, но тут же увидела, что он просто вломился — тонкая фанерная дверь не представляла собой никакой преграды.
— Похоже, ты — дочка Льюрин. Кто-то мне говорил, что мать согласилась забрать тебя к себе.
Кэрри села в постели. О Лерое она слышала. Бабушка Элла частенько вспоминала о нем. «Чертов сопляк, щенок! Сбежал от родной матери! Да попадись он мне на глаза, я ему голову проломлю!»
— Она куда-то вышла. Тебе лучше прийти завтра. С независимым видом Лерой уселся на край постели.
— Вот еще! Никуда я не уйду. Я слишком устал. Пожрать здесь что-нибудь найдется?
— Ничего.
— А, дерьмо. Как это похоже на мою любимую мамочку. — Его глаза уставились на Кэрри. — Полагаю, что и ты сделаешь от нее ноги, точно так же, как и я когда-то. — Взгляд Лероя остановился на ее груди, едва скрытой под дешевенькой комбинацией. — А ты ничего. Готов поклясться, что маман выставляет тебя на продажу.
Кэрри закуталась в одеяло.
— Я работаю уборщицей, — строго сказала она, надеясь, что Лерой вот-вот встанет и уйдет.
— Скажите пожалуйста! У кого-нибудь из жирных белых шишек, а?
— В ресторане.
— В ресторане. Де-е-рьмо! — Глядя на нее сузившимися глазами, он принялся грызть заусенец. — Если ты не прочь поторговать своей писькой, то твой дядечка может это тебе устроить.