Он был прав.
– А в чем заключалась твоя работа? – продолжал расспрашивать Халид.
– Я работала в Бостоне. Преподавала в школе.
– В школе?
– Да, в начальной школе, вела четвертый класс.
Халид вопросительно поднял брови.
– Детям было лет по десять.
– И тебе никогда не хотелось иметь собственных детей? – спросил он, его темные глаза вглядывались в лицо девушки.
– Когда-нибудь. В подходящее время.
– И с подходящим мужчиной?
– Да, – настороженно согласилась Сара.
К чему вела вся эта болтовня? Прежде Халид был склонен к прямой атаке, а не к вежливым разговорам. Может, меняет тактику в отношении Сары? Как он непонятен, непредсказуем. Сара боялась отвести от него глаза.
Вошел слуга, он принес кофе. Поднос был поставлен на резной столик из красного дерева, стоявший перед Халидом, и паша отпустил слугу, повелительно махнув рукой.
– Садись, – пригласил он Сару. И она села рядом с ним на обтянутый дамасским шелком диван.
– Могу предложить тебе кофе? – спросил Халид.
– А в него ничего не подсыпано? – уколола она его, глядя прямо в глаза.
Халид снисходительно улыбнулся.
– Позволь задать тебе один вопрос. Если бы в Топкапи, отведя тебя в сторонку, я спросил, поедешь ли ты со мной сюда, ты бы согласилась?
– Конечно, нет.
– В таком случае, что мне оставалось делать, как не подсыпать тебе в кофе дурман?
– Халид, а вам никогда не приходило в голову, что вы можете не получить того, чего желаете?
– Нет, – с наивной прямотой ответил тот, направляя темную струю кофе в полупрозрачную фарфоровую чашечку.
– И что же, у вас не оставалось иного выбора, кроме как похитить меня?
– Да.
Сара вздохнула:
– Видно, Англия не оставила в вашей душе глубокого следа.
– Наоборот, – возразил Халид, и его энергичный выговор звучал удивительно по-британски. – Моя бабка считает, что во мне слишком много от европейца. С ее точки зрения, моя настойчивость в отношениях с тобой – это странная и непонятная, европейская причуда.
Сара отвернулась, чувствуя, как у нее ослабели ноги. Его искреннее признание в своей одержимости подействовало на нее сильнее пылкого объятия.
Халид подал ей чашку с кофе.
– Может, я действительно слишком долго жил в Англии. Теперь я никогда не чувствую себя дома, – заметил он.
– По-моему, вы здесь вполне свой.
Он грустно улыбнулся:
– Ты так говоришь, потому что ты – не турчанка. По мнению турок, я слишком снисходителен. Они восхищаются сильной рукой. А женщин удивляет моя… разборчивость. В этой стране мерилом мужественности мужчины является количество женщин, с которыми он спит. И в этом отношении я оказываюсь не на высоте.