— Можем лишь возглавить винопийство. Просим господина Фына начать, а мы будем вторить.
— Господин Фын! Давно не внимали вашим наставлениям. Просим вас сказать свое слово и как ваши младшие братья за вами последуем.
— Не смею, не смею принять приглашение, — ответил студент. — Нет у меня пиитского дара. Хотел бы отказаться от этой чести.
Но ему не удалось отвертеться.
— Ну, что ж. Мои рифмы стоят двух бокалов вина, — сказал студент. — А если и вовсе не сумею, то пусть мне нальют три штрафные чарки. — И он сложил так:
Лоян предо мною —
и девять излучин реки.
Здесь веют ветра,
здесь сети и рыбаки.
Он многолюден,
как город любой на юге,
откуда плывут к нему
расписные ладьи, носы зарывая
во вспененной влажной вьюге.
Студент осушил бокал вина и смущенно произнес:
— Похоже, ваш младший собутыльник осквернил слух гостей.
— Когда сочетается талант к винопийству с поэтическим даром, прекрасно получается.
— Ну а теперь вы, старший брат Ван. Ваш черед, — сказал Цю Чунь.
И Ван Шичунь прочел так:
Закатные блики
на воду легли.
Ворота закрыты,
и замерли вдруг корабли.
Полуночный колокол
вдали прозвонил,
и лунный свет
это море садов
пеленою светлой укрыл.
Он тоже осушил бокал вина.
— Как хорошо вы сказали! — сказал Юэшэн. — Давно не внимал вам, а ныне ваш талант возмужал и много ярче прежнего. Какое величие! Вы превзошли самого себя!
Черед дошел до Цю Чуня. Тот поднялся и прочел так:
Ворота, ворота Лояна —
нет им числа.
Река струит воды,
быстра и светла.
Не хватит и жизни,
осмотреть все окрест.
Красавицы бродят по дамбе —
украшение здешних мест.
Цю Чунь тоже осушил до дна бокал.
— Я просто посмешище на этом собрании, — сказал он. — Мои стихи никуда не годятся.
— Не нахожу, — ответил ему студент. — Картина, вами нарисованная, пронизана чувством, а в ритме слышны мерные удары каменного гонга. Теперь черед Фэн Хаохао.
Та стала отнекиваться:
— Нет. Пусть лучше начнет Паньпань.
— Этот разговор напоминает длинное предисловие. Зачем тянуть время? — заметил кто-то.
— Хотите посмеяться надо мной? Ну ладно. — Паньпань встала и прочла:
Сады и дворцы Лояна —
дорога меж них одна.
Стража с колотушками
бродит по ней до утра.
Красавиц любят в лодках,
их любят и в садах.
А тот, кто самый ловкий,
ночует в теремах.
— Похоже, не только слух гостей осквернила, но и досадила их взору, — сказала она.
— У тебя, — сказал ей студент, — настоящий талант. Все поздравили ее, также найдя ее необыкновенно даровитой. Велели сказать слово Фэн Хаохао.
— Повинуюсь, — ответила та и прочла:
Из перьев зимородка
заколка — в цвет наряда.
Брожу одна
по улицам Лояна.
В тени дерев