– Я запомню это, Ваше Святейшество. Спасибо.
– И не спускайте с него глаз. Любая игрушка может быть опасна. Даже такая послушная, как ваша. Если он нарушит законы мирские и церковные, я перестану закрывать глаза на этого человека. И брат Агирре с удовольствием придет за язычником.
– Я понял.
– Вот и чудесно.
Фернан знал, что кардинал врет. Точнее, несколько… недоговаривает. Была еще одна причина, по которой Его Высокопреосвященство не стремится отдавать приказ об аресте Абоми. И причина эта – епископ Жозе Наярра. Ибо, вне всякого сомнения, чернокожий слуга вначале попадет в подвалы монастыря Благочестия и только потом в руки Ордена крови Бриана. А отдавать такого человека «серому» кардинал не хотел. Неизвестно, что смогут выудить у Абоми «гарпии» и как этим воспользуется Его Святейшество в уже начавшейся борьбе за кардинальский посох. Отдавать подобную карту в руки хитрого епископа Хосе Пабло де Стануззи конечно же не хотел. Впрочем, пойти легким путем и попросту убить чернокожего воина кардинал почему-то тоже не спешил.
Его Высокопреосвященство подошел к лестнице и, подслеповато сощурившись, принялся изучать море. Фернан стоял за спиной кардинала и терпеливо ждал, когда же тот наконец решит заговорить о делах. Вряд ли причиной приглашения в особняк был Абоми.
– Знаете, какая добродетель самая достойная?
– Вера в Спасителя, – не колеблясь ни секунды, ответил Фернан.
Кардинал выглядел разочарованным.
– Вы отлично выучили урок. Только ответ неправильный. Самой достойной добродетелью я склонен считать человеческое упорство и упрямство. Дайте мне руку. Поддержите старика.
Кардинал оперся на руку Фернана и ступил на первую ступеньку. «Василиск» взял свои слова назад. Никто не носил Его Высокопреосвященство на закорках. В свои восемьдесят шесть Старый Гриф преодолевал весь путь от сада до моря самостоятельно. Это было удивительно. И… достойно уважения.
Спускались молча. Кардинал дышал тяжело, с присвистом, но не останавливался, лишь его тонкие пальцы, словно клешни краба, вцепились в руку Фернана. Клирики-телохранители шли ярдах в десяти позади. Про себя сеньор де Суоза считал ступеньки, едва заметно шевеля губами. На сто двадцатой это заметил кардинал и, усмехнувшись, проскрипел:
– Их триста двенадцать. Можете поверить мне на слово, я узнаю каждую из них с закрытыми глазами. Но не останавливайтесь! Идемте! Идемте! Море уже близко.
Пришлось продолжать путь. Наконец лестница кончилась – и они очутились на берегу. Между скалами и морем, на узенькой полоске берега, находилась беседка. Маленькое, аккуратное творение неизвестного, но, безусловно, талантливого архитектора. Ранее Фернан беседку не замечал, ее можно было увидеть только отсюда, сверху вид загораживала скала.